Валера брал на крупняке.
Последним номером надо было снять, как выскочивший из заточения Коноевский спасается бегством, но это уже совсем трудно было организовать. Они попытались, конечно (что получилось – уже не для архива, а для помойки). Валера, как настоящий виртуоз своего дела, походил по коридору, заглянул в углы, в столетние трансформаторные щитки какие-то. В итоге, он ликвидировал свет, насколько получилось, и его даже не убило. Того, который похлипче, заставили бежать, а камера бежала за ним, нарочито сбиваясь, чтобы не было видно не только головы, но и – толком – одежды, а бьющая с дальнего плана одинокая голая лампочка мешала бы разобрать в эти доли секунды, гарлемское худи ли это, или пиджак от Армани. Или что они там носят.
– Я поеду домой, на метро, – распорядился Олег.
– Я тоже, че я на студии в это время забыл.
– А чего мы тогда Хижнякова заставили два часа тут торчать?
– Ну камеру пусть отвезет…
– Блин, я надеюсь, он хоть перед театром там не маячил…
Усталые, но довольные.
Назавтра Олег ездил в студию и сидел на монтаже, на третий день – отдыхал. То есть позанимался шабашками для «Шоубиза» и съездил в «Яблоко Евы». На четвертый день – настало то, что он так не любил. Встреча с Сергеем Спартаковичем (сокращенно СС), которую вообще трудно было определить как-то, кроме именно что неопределенным «встреча». Оперативка? (Пятиминутка ненависти, ага.) Редактура? Режиссура?.. Всё было бы неточно, и сам СС способствовал этому флеру неясности своей… расплывчатостью? Иногда бывало даже непонятно – чему посвящена очередная их беседа. СС отрывался от чтения, снимал очки, близоруко щурился и выдавал сентенции в духе: «Жара!.. А у вас в Иркутске тоже жарко?». «Я из Барнаула», – мягко напоминал Олег, которому давно осточертела вся эта игра, потому что прекрасно помнил его собеседник, конечно, и про Барнаул, и про все остальное. Но тот все равно пускался в рассуждения: «А ведь и над Иркутском, и над Барнаулом озоновая дыра, ученые выяснили», что заставляло заподозрить в нем полнейшего дегрода, прикрытого броней высокой должности. На самом деле это было, конечно, не так. СС придуривался. Он был деловой человек, и Олег это знал. Но как деловая хватка сочеталась в нем с этим распинательским отношением к времени – ладно бы чужому, но своему, – оставалось загадкой.
Олег долго не мог привыкнуть к медитативному течению их встреч. Во-первых, СС имел дурную привычку мариновать посетителя в приемной минут по двадцать. Олег сначала недоумевал, потом подстроился: отправляясь сюда, он заранее планировал свое время так, чтобы, например, ответить на сообщения здесь, на удобном диване и с чашечкой кофе, а не сражаясь с переменчивой связью где-то в вагонах метро. Или, например, вот. Роксана прислала со студии расшифровку рабочей склейки, но там, где Олег просто переслал бы кому надо это письмо, и всё, здесь не получалось – с СС такой номер не проходил. Он признавал только бумажные распечатки, и компьютер-то в его кабинете оставался декорацией. Но Олег не заморачивался
