в голосе, как дежурный воспитатель, обнаруживший мелкую шалость чужого ребенка, – Немедленно верните голову на место.
– Полно вам, месье Николя, лучше расслабьтесь. Сейчас вы испытаете огромное наслаждение. Как и я, – с этими словами молодой лорд погрузил в его мозг серебряную ложку и, зачерпнув кусочек мозговой ткани, отправил её себе в рот.
Она увидела, какое счастливое выражение обрело лицо её избранника, когда он медленно вкушал это ужасное лакомство. Она увидела как то место, откуда он извлек свою ложку, тут же наполнилось кровью. Но лицо несчастного при этом обрело такое умиротворение, словно его освободили от гнетущего, тяжкого бремени.
Последнее, что она помнила, это были слова:
– Дорогая, попробуй. Это удивительно вкусно.
Очнулась она в своей комнате. На кровати. Часы показывали половину первого ночи.
Рядом стоял карлик Джим.
– Выпейте. Вам станет легче, – участливо преподнёс он высокий, тонкий, хрустальный стакан с водой.
Она выпила и откинулась на подушки. Ей снова стало дурно. В голове побежало и она, словно провалившись в какую-то пропасть, оказалась тут, прямо в обувном отделе универмага, в окружении безвкусно одетых людей, что-то обсуждавших между собой на непонятном ей языке, рассматривавших ужасные туфли на полках, спокойно входивших с улицы и выходивших обратно, совершенно не озабоченных какой-либо тревогой или страхом. Воздух, наполнявший помещение, показался спертым, душным и был напоён такими неприятными запахами, что у неё даже закружилась голова.
* * *
Лиза присела на скамейку, пытаясь понять, что она здесь делает и как она тут очутилась. Не сон ли это? Ущипнула себя за бедро и, осознав боль, поняла, что находится наяву, что всё, что её окружает, является реальностью. Но как такое могло произойти? Как в один миг она, вдруг, переместилась сюда, в этот неизвестный ей магазин дешёвой одежды? И кто облачил её в эти жалкие обноски? Откуда взялись эти потёртые джинсы? Как на ней могла оказаться эта вульгарная блузка? И кто обул её в эти ужасные, разношенные босоножки? Она взглянула на себя в зеркало и ужаснулась. На неё смотрело малосимпатичное лицо незнакомой молодой девушки явно лишённое не только элементарного ухода, но и аристократизма.
– Боже мой! – вскрикнула она на весь зал, закрывая лицо руками, – На кого я стала похожа!
– Что такое? – всполошились продавщицы.
– Что случилось? – обратились на неё покупатели.
– Что с моим лицом? Что он со мной сделал! – восклицала она на чистейшем английском языке и её, естественно, никто не понимал.
Но внимание проявили многие. Некоторые стали живо интересоваться, что так обеспокоило молодую, милую иностранку и чем они могут ей помочь? Но она только повторяла: «Что он со мной сделал?» и «На кого я похожа!»
– Сумасшедшая какая-то, – заключила пожилая, видная дама, явно администратор этого магазина, явившаяся
