иногда поглядывала на нее с Вершины Мира – как-то украдкой, как наблюдают за опасным врагом. Рухнувший столб установили, но новых лампочек пока не поставили, и к вечеру дорога погружалась в плотный зловещий мрак, и лучи фар проносились сквозь него, словно болиды, не оставляя после себя ничего.
С Надей нужно было поговорить о многом, но подруга заявила, что с утра должна ехать в Художественный Музей набирать материал для юбилейной передачи, и прежде, чем Наташа успела со вздохом сказать «Ну ладно», добавила:
– Впрочем… собирайся, поедешь со мной. Я там свои дела разгребу, отработаю инвертю, ты пока по музею погуляешь, а потом Сергеича сплавим с камерой и посидим где-нибудь.
Так и получилось, что теперь она тряслась в троллейбусе рядом с Надей и решала – ждать подругу в музее или где-нибудь на улице. Все же привлекательней было ожидание в музее – интересно – она действительно там давно не была. Да еще и Надя наклонилась, шепнула:
– А они, кстати, продают картины.
– Кто, музей? Да брось, это ведь запрещено.
Надя тихо засмеялась в ответ и еще ближе придвинулась к ее уху.
– Наташк, тебе тоже запрещено чеки не выбивать! Смешная ты.
Когда они подошли к тяжелой двустворчатой двери музея, Наташа с любопытством посмотрела на большой плакат.
«АНТОЛОГИЯ ПОРОКА».
И ниже, маленькими буквами.
Выставка работ А. Неволина.
– А ты мне не сказала, что здесь какая-то новая экспозиция, – заметила Наташа укоризненно. Надя недоуменно пожала плечами, разглядывая плакат.
– А я и не знала. Странно. Тамара Леонидовна по телефону и не заикнулась, может, считает, что эта выставка не настолько уж важное событие. Художник какой-нибудь аховый. Смотри, как раз с сегодняшнего числа. Что ж, снимем заодно и выставку.
– Кто такой А. Неволин? – поинтересовалась Наташа, изо всех сил дергая на себя неподатливую дверь. Надя тоже ухватилась за толстую деревянную ручку и вдвоем они с трудом приоткрыли одну из створок, посаженную на большую пружину, проскользнули внутрь.
– Откуда мне знать? Художники – твоя специализация.
– Я такого не знаю.
– Вот и узнаешь заодно.
Музей внутри совершенно не изменился с тех пор, как она была здесь без пяти минут выпускницей художественной школы – те же высокие потолки, широкая лестница, блестящие перила, красные ковры с зелеными полосками, маленький стол контролера и тот же старый, заклеенный изолентой телефон на нем, но по пожелтевшей лепнине бегут во все стороны трещины, и явственно видны мокрые пятна на потолке и стенах, и ковер совсем вытерся. Но в пустом холле по-прежнему накатывает ощущение официальности и торжественности. Наташа повернулась и посмотрела
