или в совместном путешествии своего предводителя и начальника»[299], т. е. военного предводителя, князя, так как убийство могло произойти во время путешествия (военного похода?). В убийстве, возможно, участвовала не только дружина[300], ведь в трапезе (вспомним хотя бы позднейшую братину – совместные пиры князя и народа в Древней Руси) и тем более в походах участвовали рядовые члены племени.
Таким образом, нет свидетельств того, что славянские князья в это время выполняли функции судей и вообще участвовали в разрешении конфликтов. Можно только предполагать: они играли роль посредников в конфликтах племен (или представителей племен), что имело целью сохранение прежде всего военно-политической целостности племенных союзов[301].
В VIII—IX вв. (когда формировался восточнославянский этнос) иерархия способов разрешения конфликтов, по-видимому, не претерпела значительных изменений. Основным субъектом права оставался семейный коллектив, разногласия внутри которого решались без внешнего вмешательства[302]. При конфликтах с внешним миром дело сначала пытались решить прямыми переговорами, лишь при их неудаче обращались к третейству, арбитражу или суду.
Появились общинные и надобщинные центры, где жила знать[303], не зря в сведениях X в. ее представителей называют старцами, старейшинами градскими[304]. Они руководили народом, с ними советовался князь по важнейшим вопросам управления[305]. В их ведении в основном было гражданское управление, в отличие от князей и дружины, занятых в военно-политической сфере. Они, видимо, выступали в качестве арбитров или судей, «знатоков права». Институт старейшин мог являться органом, санкционирующим правовые нормы.
Необходимость координации совместной деятельности племен, входящих в союз, способствовала распространению княжеской компетенции на межплеменные, а затем и на внутриплеменные взаимоотношения. Предводители союзов племен постепенно выходят за рамки военного руководства, в круг обязанностей предводителя союза союзов входят более сложные функции[306]. Князья IX—X вв. участвуют в контроле над сбором дани[307], в строительстве городов и укреплений[308], организации международной торговли, дипломатии[309] , в правовой[310] и религиозной[311] сферах.
Первая информация об участии князя в сфере социорегулирования относится к первой половине IX в. Ряд известий арабских авторов об «острове русов» содержит информацию об обычаях восточных славян в IX в.[312] Существует несколько вариантов известий об «острове русов», большинство из них восходит к трудам Ибн-Русте и Гардизи[313].
Согласно Ибн-Русте, «русы» живут на острове, окруженном озером, местность покрыта лесами и болотами. «Русы» отделены от славян, нападают на них, обращают в рабство, собирают дань. Они торгуют мехом и рабами. Глава русов зовется «хаканом»,
Свод. Т. 1. С. 254.
См.:
См.:
См.:
См.:
См.: ПСРЛ. Т. 1. Лаврентьевская летопись. М., 1997. Стб. 106, 127.
Там же. Стб. 55-59, 82, 106, 107, 116-118, 124-128.
См.:
См.: ПСРЛ. Т. 1. Стб. 23, 24, 42, 54, 55, 60, 65, 81, 82, 84;
См.: ПСРЛ. Т. 1. Стб. 21, 23, 24, 122; Т. 3. Новгородская летопись старшего и младшего изводов. М., 2000. С. 107.
См.: ПСРЛ. Т. 1. Стб. 30-38, 42, 45-53, 60-63, 70-73, 75, 79, 84, 109, ПО, 126.
Там же. Стб. 30—38, 46—53, 126, 127. Также см.:
См.: ПСРЛ. Т. 1. Стб. 63, 79, 82, 84-107, 116-119.
О характере этих известий см.:
См.:
