работу, покупали самые большие дома, посылали своих сыновей учиться в элитный католический университет Нотр-Дам, поддерживали свою баскетбольную команду «Файтинг Айриш» – «Сражающиеся Ирландцы» – от победы к победе. Мы потерялись в старой Ирландии, но побеждали в Чикаго. Взять хотя бы меня: я – модельер отдела дамской моды в «Монтгомери Уорд». Да здравствую я, ура!
Но Генриетта сразу же заявила:
– У этих ребят из «Монтгомери Уорд», должно быть, размягчение мозгов. Никто не станет покупать дурацкие платья, которые ты выдумываешь, Нони. Тут скрывается что-то другое. Может, этот Бартлетт чего-то от тебя ждет?
Мама и Агнелла непонимающе посмотрели на нее, но тут резко вмешался Майк:
– Все, Генриетта, довольно. Эл Бартлетт – славный парень, член команды «Найтс ов Коламбус». А у Нони масса талантов.
– Спасибо, Майк, – поблагодарила я. – Кстати, помогает мне Роза Маккейб.
– А Мейм? – поинтересовался Майк. – Она тоже принимает участие в этом новом предприятии?
– Она получила отдельную должность и теперь будет писать письма клиентам в качестве специальной помощницы мистера Бартлетта.
– Как все здорово теперь складывается, – сказала мама. – Такая славная молодая женщина эта Мейм.
Генриетта же злобно ворчала – слова просачивались сквозь ее стиснутые зубы.
– Когда я думаю, как приходилось работать мне, – скрипела она, – когда я драила полы этим неблагодарным сучкам с Мичиган-авеню…
– Следи за своим языком, Генриетта! – оборвала ее мама.
– Вот это правильно! Критиковать меня, а ведь я всего лишь говорю правду. Но всем плевать на то, что я думаю, особенно когда собой похваляется мисс Нора Келли, которая слишком хороша, чтобы как-то приложить руку к содержанию дома в чистоте и порядке.
– Ох, мама, – произнесла Агнелла и потянулась рукой, чтобы коснуться плеча Генриетты.
– И не надо тут никаких «ох, мама», Агнелла Келли. Нони заразила тебя, а ты это позволяешь. Я назвала тебя в честь своей учительницы, сестры Агнеллы, которая ценила меня, а теперь ты, моя собственная дочь…
Генриетта встала и вышла из комнаты. Лицо ее покраснело и скривилось, она буквально выдавливала из себя жалостливые слезы.
Аг тоже встала, чтобы последовать за ней, но мама сказала:
– Сначала закончи ужин, Агнелла, – и сама пошла за Генриеттой в ее комнату.
Мы остались сидеть за столом, уставившись в свои тарелки. Хорошего настроения как не бывало.
– Она держит всех нас в заложниках, – наконец сказала я. – Эта ее зависть и…
– Прошу тебя, Нони, – оборвал меня Майк, кивая в сторону Агнеллы и ее братьев – Билла, молчаливого маленького двенадцатилетнего подростка, и десятилетнего очаровашки Эда, который вечно развлекал нас своими историями. Оба были подавлены. А Энни, наша женщина-коп, арестовавшая – на минуточку! – грабителя банка, просто смотрела
