вижу, куда ты смотришь. Перестань хитрить, Лисёнок.
Она поморщилась, зажмурилась. Поползла взглядом от отражения своей коленки туда, где припухлые половые губы лишь слегка приоткрыли узенькие складочки. Остановилась. И теперь её лицо не выражает ничего. Словно смотрит на пустой лист.
– Тебе до сих пор кажется, что ты делаешь что-то неправильное?
Молчит.
– Алиса.
– Нет.
– Тебе нравится то, что ты видишь?
– Разве это может нравиться? Неспроста есть выражение «прикрыть срам», – она снова морщится. Но на этот раз так, словно сказала глупость.
– Тебе действительно приходят на ум эти слова, когда ты смотришь на такую красоту?
– Красоту? – она поднимает на меня глаза. – Красота – это одухотворённые лица, цветы, архитектура, которая хранит историю, это поступки, искренние и смелые. Вот красота. Как Вы можете таким добрым словом называть моё… мою…
– Дырочку, вагину, влагалище, лоно…
– Перестаньте, – она оттолкнулась ладонями и села на колени, плотно прижав попку к пяткам.
– Добрым словом, – вторю я. – А подходит злым? Значит, вот где таится вселенское зло.
– Зачем акцентировать столько внимания на этом? Я не понимаю. Как будто больше ничего не существует.
– Ты противоречишь самой себе. Обеим. И той, которая якобы хранила себя для особенного, акцентируя всё внимание на какой-то плёнке внутри твоего влагалища. И той, которая хотела продать свою ненастоящую девственность за сумасшедшие для тебя деньги.
– Это неправда, – заныла, сдерживая слёзы.
– Алиса, вернись в исходное положение. Мы не закончили.
Она с униженным видом, вытирая тыльной стороной руки глаза, снова встаёт на колени.
– Если это не красота, тогда что? Смотри внимательно. Разве это уродство? Разве эта идеальная симметрия – срам? Ты ведь до сих пор не знаешь, сколько удовольствия может приносить столь маленькое, всегда скрытое местечко между твоими маленькими складочками. И никогда не узнаешь, какое наслаждение любому мужчине прикасаться к твоему лону, и входить в него. Но если ты будешь продолжать и дальше относиться к своему телу как к инструменту для зарабатывания денег, ты никогда не узнаешь разницу между ощущениями от секса и эмоциями от него. Я уже молчу про чувства. И ты никогда не поймёшь, что физиология – не отдельное, а неотъемлемое от тебя самой. Прикоснись к себе там. Так, будто ты себя любишь, Алиса. Любишь себя всю.
– Я не могу, – мотает головой.
– Прикоснись, или мне придётся тебе помочь. И тогда я уже за себя не ручаюсь. А сегодня мы должны ограничиться только теорией.
– Я даже не знаю как, – поднимает на меня растерянные глаза.
– Так, как тебя касался твой первый. Только если он тебя любил, и ты его любила.
Она сглатывает. Тяжело опускает взгляд. И проводит кончиками пальцев по отражению своей киски.
