style="font-size:15px;"> – Мне лучше. Определённо лучше.
– Похвали меня. Я это люблю.
– Спасибо, что привезла её мне. Ты – молодец.
– Для тебя я бы привезла таких хоть сотню. Но, сам понимаешь, были определённые параметры. Это ограничивало. И всё же мне как обычно повезло. Кажется, удача снова возвращается в нашу семью. Что с твоим проектом?
– Пустота, – отвечаю честно. – Я не могу ничего придумать, пока я здесь. Мне нужно выбраться.
– Всё только в твоих руках, Илюш. И ты сам это прекрасно знаешь.
– Я хотел кое-что уточнить. Про девочку. Она сказала сегодня, что её мама недавно была в больнице. И её подруга писала что-то про самочувствие. Там что-то серьёзное? Алиса очень переживает, что я ограничил её право на свободное использование телефона.
– Конечно переживает! Сейчас, подожди, – Влада молчит секунд десять, дожёвывая, шурша салфеткой у трубки, шумя мебелью. – Конечно, переживает. За хату. Чтобы её мать-алкашка со своими собутыльниками не спалила нищебродские хоромы. Мамаша была накануне в больничке, потому что к ней в очередной раз наведалась «белочка». Только маленькая тварь тебе в этом никогда не признается. Будет давить на жалость, придумывать благородные поводы. Так что ты держись.
– Хорошо, я тебя понял.
– Не выпускай её никуда. Мы так и не решили вопрос с Власовым. И, по ходу, не решим. Его ребята могут появиться из ниоткуда. Так что Алису из дома – ни на шаг. Выздоровеешь – пусть забирает и делает с ней, что хочет. Договорились?
– Договорились.
Даю отбой. Открываю ящик стола. Папка с информацией про Антона не дочитана на две страницы.
Евгения Плотникова, двадцать лет. Вторая девушка, которую Антон привёз к Власову. Тот держал её у себя полтора месяца. Мать искала якобы уехавшую в Европу на заработки дочь. Даже подавала заявление о пропаже. А потом Евгения вернулась. В отличие от первой девушки.
Влада меня, конечно, убьёт. Но я считаю, что будет не лишним мне лично пообщаться с этой Евгенией.
Глава 15
Я стою под душем и не смею прикоснуться к собственному телу. Как сегодня утром не хотела прикасаться к новой одежде в пакетах. Словно оно стало чужим. После этого непонятного и жуткого разговора в зеркальной комнате.
Мне словно дали сыворотку правды, и я готова была ответить на любой вопрос. Илья так разговаривал со мной, будто хотел мне добра, делал это из лучших побуждений. Так он выглядел, и таким был тон его голоса. И я не просто поверила, я на какое-то время стала ему доверять.
Пока он называл ту или иную особенность моего тела, которая говорила о моих интересах и предпочтениях, отражала мою жизнь, я слушала и искала сама. Маленький шрам под коленкой. Когда упала в детстве с велосипеда. Как жалел меня папа, и потом нёс домой, удерживая на одной руке, потому что во второй был велосипед. И я думала, какой он сильный. И гордилась, что он у меня такой. Пока папа был жив, я чувствовала себя в безопасности. Естественно,
