если сейчас не откроют дверь, она умрёт.
Она стала колотить кулаками в железную дверь:
– Откройте! Выпустите меня! Это ошибка! Я ни в чём не виновата! Позовите Токтогулова!
– Не дури! – сказала ей одна из женщин. – Все мы такие же. Тут виноватых нету.
– Смотри, совсем молоденькая! – сказала другая.
– Ничего, тут быстро созреет!
Кто-то подошёл и обнял Загиду за плечи:
– Не надо так колотить, руки повредишь. Идём-ка, сядь вот сюда. Сейчас же вечер. Нужный тебе человек наверняка уже домой ушёл. Даст Бог, завтра придёт на работу. Потерпи. Утро вечера мудренее.
– Послезавтра зачёт. Мне надо готовиться… – затряслась Загида в рыданиях.
Женщины засмеялись.
– Смотри, студенточку к нам привели! И портфель у неё толстый!
– Тут уж тебе, сестрёночка, придётся держать экзамены по другим наукам, – сказала одна назидательно. – Готовься к ним…
…Весь следующий день Загида провела на ногах, возле окошечка в двери. Услышав шаги в коридоре, прилипала ухом к холодному железу. Дверь несколько раз открывалась, приносили какую-то еду, питьё, кого-то вызывали, но фамилию «Кадерметова» никто не называл.
Затем наступили выходные… И понедельник прошёл, и вторник… Загида совсем затихла. Она уже не кричит, не требует, только с мольбой смотрит на надзирательниц, но ответ один:
– Надо будет – вызовут!
Она опять обводила безумным взглядом сокамерниц и твердила:
– Я не виновата… За что меня здесь держат? Зачёт не сдала…
– Истинно сказано, от сумы да от тюрьмы не зарекайся, – сказала пожилая женщина. – Тут, почитай, половина сидит без всякой вины.
– Больше, больше…
В камере, рассчитанной на шесть человек, сидело девять женщин. Их разговоры и жалобные рассказы стали достигать ушей Загиды. Одна привозила из Чувашии дрожжи, двое возили из Москвы одежду-обувь и здесь продавали. Их поймали и будут судить за спекуляцию. Есть воровка и даже убийца: пырнула в драке пьяного мужа ножом.
У всех нарушение закона налицо. А Загида-то тут за что? Должна же быть какая-то зацепка! Вспомнила своё выступление на собрании в защиту Тауфика, свои стихи, попытку послать коллективное письмо в Верховный Совет… И в самую душу её ворвался ледяной ветер тридцать седьмого года. Если уж человека за дрожжи судят, то за такие дела точно посадят…
Но откуда Токтогулов узнал про неё? Кто ему сказал? Что с ней теперь будет?
Что было с матерью Муртазы в заключении?
В бумагах из «Дела» не было ответа на этот вопрос. В протоколах допроса, написанного следователем Сидоровым, написано всё о том же Тауфике Гарипове, о коллективном письме в Москву.
Надо найти этого Сидорова и тех, кого в те дни судьба свела с задержанной Кадерметовой. И попытаться разузнать у них то, что не вошло в «Дело». Но где их искать и как найти?
Помогла опять Илюса.
– Ты
