издалека», решила она.
– Расскажи про своего деда. Он учился богословию, или стал патером после ухода на пенсию?
– Какая пенсия? У нас ферма своя, больше ста лет уже. Прапрадед там начал свиней держать, вот с тех пор и хозяйствуем. И дед всю жизнь фермером был, а по выходным вот – патером служит. У нас как старый священник умер, лет пятнадцать назад, нового не было, и дед тогда сказал, давайте, мол, я займусь.
– Понятно. Я смотрю, много прихожан у него.
– Ну да, Герресборг и с окрестных ферм люди. У нас же как, раньше молитвенный дом как раз в бывшей лесопилке был. А год назад приехали люди с муниципалитета, и говорят: все, здания забираем, будем под социальное жилье их переоборудовать. Так теперь вот община и арендует Церковь Святого Духа – один, иногда два дня в неделю.
– Аа, так вот почему твой дед так не любит мигрантов?
Тор прищурился.
– Ты подумала, что из-за этого? Да это ерунда, жили бы и жили себе. Так нет ведь! Ты вообще знаешь, что творится? Эта Лайнен тебе по телеку не расскажет ни фига!
– А что творится? – заинтересовалась Рике.
– Да пипец, – мрачно махнул рукой Тормунд. – Воровство, хулиганство, приставания к женщинам. Одну девчонку изнасиловали, так полиция через две недели дело закрыла – за отсутствием состава преступления. Говорят, что все равно концов не найдешь! А какие там концы, когда на нее четверо навалились, и она всех в лицо видела? Мы пошли к этим их общагам, мужиков тридцать собралось, так пять полицейских машин из города приехало с мигалками, и давай всех разгонять по домам, говорят, не нагнетайте. А эти четверо беженцев, блин, сразу уехали, только не домой к себе, а в Осло.
В кофейню с улицы завалилась компания готов – четверо парней и две девушки лет пятнадцати-шестнадцати. Они шумно уселись за столик и принялись громко обсуждать, кто что будет. Один из парней с грохотом подвинул стул от соседнего столика, размалеванная девица в драных черных колготках уселась на колени к другому. Тор взирал на компанию с плохо скрытой неприязнью.
– Вот мы как эти готы, – процедил он. – Всякая приезжая шваль сбивается в стаи, ворует, творит, что хочет, и на них управы никакой нет. А мы делаем вид, что ничего не замечаем, ведь лучше веселиться, чем решать проблемы. В Герресборге один беженец нашего парня ножом пырнул – девушку не поделили. Так его даже не выслали! Про «посадили» я даже не говорю. Его в Тролльхавене спрятали на время у их соплеменников. А нам говорят – не лезьте, людям нужно время на адаптацию! Какая адаптация, они нам скоро на голову сядут!
Рике сразу вспомнила разговор Фриты и Мортена в машине. Немного ошалев от яростного монолога младшего Торссона, она решила увести разговор на менее опасную тему.
– Ну а ты? Тоже на ферме собираешься работать, или, может, на священника пойдешь учиться?
– Может, на ферме, – хмуро ответил Тор. Настроение у него ощутимо испортилось. – А может, и на священника. Только вот сначала надо разобраться с тем, что у нас в стране творится.
