вы сидели? – с любопытством спросил Лева.
– Сидела, – спокойно ответила старуха.
– Долго?
– В общей сложности пятнадцать лет и четыре месяца. Шесть с половиной до войны и девять после. После – это за плен.
– А ваша дочь?
– Лизанька мне не родная дочь. Воспитанница. Лизанька не по тем делам. Лизанька была добрая, милая девочка. Но спуталась с карточным шулером и пошла по кривой дорожке. Мужчины до добра не доводят. Это я не о вас. Мне скучно; вы меня развлекаете.
– Анна Федотовна, мы не бандиты, вы не подумайте, – сказал Лева. – Все дело в том, что мы нашли одну старую рукопись…
Саша пнул Леву ногой. Саша и сам был не прочь все рассказать отзывчивой старухе, но Лева вчера учинил ему такой разнос. . А теперь Лева сам болтал лишнее. Все эти интеллигенты были страшно непоследовательны.
VIII
– Но по какой причине она солгала?
– З/к, – лаконично ответил Геккерн.
Они поверили вчера бабке потому, что считали беглецов слишком умными, чтобы поселиться менее чем в квартале от их прежнего убежища; но к утру они узнали от других людей, что бабка все-таки увела к себе на квартиру не парня с девушкой и ребенком, а двоих мужчин. Они узнали это не сразу, потому что наш народ, любящий властей в теории, на практике довольно плохо склонен к сотрудничеству с ними.
– Берем?
Они сидели на чердаке и в бинокль рассматривали окна бабкиной квартиры. На форточке сидел черный кот и, умываясь, спокойно глядел на них. Если б они больше интересовались животными, то, возможно, заметили бы, что глаза кота были желтые, тогда как Черномырдин был зеленоглаз. И на лапке у кота, которого хитрая бабка по наущению своей еще более хитрой матери подрядила играть роль, было крохотное белое пятнышко. Но они этого не заметили. Они видели ясно, что на столе в комнате разложены бумажки, пепельница полна окурков «Данхилла», на кровати валяется клеенчатая сумка, а посреди комнаты на веревке сушатся Сашины джинсы и носки.
– Нет, надо подождать. Один раз они могли снять квартиру на этой улице случайно, просто из-за близости к Курскому вокзалу, – сказал Геккерн. – Но второй! И около той церкви Спортсмена видели. Это не может быть простым совпадением.
– Ты думаешь, они уже имеют контакт с теми? Но зачем вести себя так вызывающе? Они б еще на Тверской поселились, у памятника!
– Те придают большое значение символам и фетишам. Вероятно, те хотят, чтоб они прошли его дорогой, – таким образом в них вселится его дух или что-нибудь в таком роде. Давай дождемся контакта.
– Контакта нельзя допускать.
– Нельзя. Но если он уже состоялся, мы должны знать о нем как можно больше. Подождем.
Геккерн и Дантес считали Сашу и Леву очень умными и дерзкими. Они не допускали даже мысли о том, что беглецы не знают, что Пушкин родился там, где теперь улица Бауманская, и его крестили в церкви, куда Саша один раз заходил.
