нравилось, что он был рядом. Ну, я кое-как справлялась – писала заметки с вопросами, рисовала всяких монархов в тетради по истории, как и обычно, – только это было… не то. Иногда к людям привыкаешь.
(И скучаешь по ним.)
17. Ты перестаешь спать по ночам.
18. У тебя возникает все больше неприятностей из-за того, что клюешь носом на уроках.
Я пила кровь уже несколько месяцев, но все равно очутилась в постели – меня бросало в жар и трясло.
Бабушка в этот день сама была у врача и не могла помочь мне, тогда как я еле шевелилась. Я практически горела.
Вдруг я ощутила, как моей шеи коснулось прохладное дыхание.
– Сайин? Сайин.
Это был Джейк. Он вернулся. Я, изнемогая от боли, едва его слышала.
– Сайин, открой глаза.
Усилием воли я разомкнула веки и ахнула от изумления.
В моей комнате стоял мальчик. У него были темные волосы и чуть изогнутые очки. Он был не совсем настоящий: сквозь его тело проглядывал стол, и на месте глаз были пустые глазницы. Зато я хорошо видела силуэты его рук, которые он держал передо мной, выставив пальцы.
– Сосчитаешь мои пальцы? – спросил он.
Несколько мгновений я не могла даже сфокусировать на них взгляд, но затем сосчитала – от одного до десяти. После этого я принялась считать нитки в одеяле, и когда уже выключалась (и меня накрывала паника), в дверь постучала бабушка.
Джейк отступил за занавески.
– В чем дело? – спросила бабушка, наклоняясь ко мне. Кожа у меня была липкой, руки дрожали.
– Я так голодна, – проговорила я. – Вчера я попила, но… – закончить я не смогла, потому что в горле было слишком сухо, и только покачала головой.
Бабушка, сдвинув брови, посмотрела на меня. А потом сказала:
– Посмотрим, чем я могу помочь, – и вручила мне книгу, сказав: – Пересчитай в ней слова. – А потом вышла, закрыв за собой дверь.
Ко времени, когда я была на третьей главе, в руках у меня оказалась кружка. Кровь была горячей и густой, и допив, я постаралась вылизать то, что оставалось на стенках.
Бабушка выглядела уставшей, но улыбнулась мне.
– Мы что-нибудь придумаем, – заверила она. – Что-нибудь придумаем.
Кивнув, я поцеловала ее в щеку. (Она пахла солью, лосьоном и тальком.)
Когда она ушла, Джейк вышел из-за занавесок.
– Спасибо, – поблагодарила я. – За то, что ты сделал.
Он пожал плечами.
– Пустяки, – проговорил он, стараясь не смотреть на меня. – Не буду мешать тебе спать.
Сказав это, он стал таять, будто выгорающая пленка.
– Не уходи, – попросила я.
Он замер. Теперь я могла видеть, когда он задерживает дыхание. Могла видеть, как он кивает, и как его темные волосы при этом спадают на лицо.
Даже если бы он не говорил мне этого, я бы и так поняла, что он покончил с собой от отчаяния. Его глазницы представляли
