не смог. «Момент, говорит, сейчас не подходящий, надо подождать».
Через какое-то время то ли в стране чуть потеплело, то ли какая оказия вышла, только сумел юрист делу Петра ход дать. Дело пересмотрели, и отца оправдали. И пошла в Архангельск бумага о том, чтобы Петра освободили.
Начальник лагеря просматривал почту у себя в кабинете, и вдруг настроение его упало. Перед ним лежала бумага об освобождении Петра. Он вызвал своего заместителя и показал ему бумагу.
– Ищи замену нашему котельному мастеру. Не виноват он, оказывается. Надо отпускать.
– Да где же я возьму? Забыл уже, сколько мы тут без тепла сидели. Только теперь жить начали по-человечески. Пусть не виновен он там. А мы тут перемерзнем, кто будет виновен? Нет, нельзя его сейчас отпускать.
– И что ты предлагаешь?
– Почту уже регистрировали?
– Кажется, еще нет.
– Ну и спрячь эту бумагу подальше. Не получали мы ничего.
– Но ведь жалко все-таки человека. Нам тут все наладил, а теперь ни за что будет сидеть?
– Жалко? А нас самих не жалко, если замерзнем тут? Притом не в тюрьме же сидит. Работает себе в котельной и спит там, а не в бараке. Все так, как будто на воле работает.
– Так, да не совсем. Зарплату он здесь не получает.
– Ну и что? Питание и тепло имеет. У иных на воле ни жилья, ни хлеба.
– Ладно. Пока спрячу бумагу, а потом посмотрим.
Конечно, Петро ничего не знал о той бумаге и продолжал давать лагерю тепло еще полтора года и тосковать по дому. Но потом что-то в лагере произошло. То ли начальство сменилось и нашло бумагу, то ли у старого начальства совесть проснулась, то ли запрос пришел из Харькова. А только Петра выпустили все-таки на свободу.
Едет он домой, мечтает о встрече с женой и детьми и кажется ему, что поезд идет очень медленно. Приезжает, наконец-то домой, а тут его ждет страшная весть…
Глава 6
Когда его осудили, к дому вскоре приехало начальство с охраной; объявили о конфискации имущества. А какое у селян имущество? Кузню из сарая вытащили да забрали из дому все зерно. В ногах у начальства Маша валялась, плакала.
– Чем я детей кормить буду? Оставьте хоть на еду что-нибудь.
Сжалились и оставили один мешок фасоли. Да надолго ли хватит этого мешка на 13 ртов? И постепенно дети стали умирать от голода. И соседи помочь не могли, потому что голод начался кругом.
Дело в том, что организация колхозов шла очень медленно. Не хотели свободные крестьяне идти в колхоз, а хотели работать на себя, не в этих трудовых армиях. И власть опять решала вопрос силой. У людей отбирали зерно, мясо засыпали хлором. Отобранный скот загоняли в вагоны и неделями держали без корма и воды, пока не подохнет. Начался повсеместный голодомор.
У Маши не было сил нести умерших детей на кладбище, и их закапывали здесь же в саду. Видя, как умирают ее дети, не вынесла горя и она. Ее тоже похоронили рядом с детьми. А после смерти матери еще живые дети стали умирать еще быстрей. Осталась только старшая дочь Лена и сын Василек.
Лена
