в коллективном нападении нашего училища на школу ФЗО в районе Фатеевки. Это довольно далеко от нас, и что мы с ними не поделили – непонятно. Что мы там забыли? Но был такой поход. Кажется, нам оттуда пришлось бежать. Этот поход имел для меня неприятное продолжение. Стало известно, что мы потерпели поражение.
К нам в спальню зашел местный парень, он учился в училище на слесаря-сантехника. Он обычно ходил со своим дружком – дылдой под два метра, а сейчас он пришел один. Обычно они терроризировали нас, поскольку за ними стояли местные и еще у них были дружки в ремесленном училище. А в этот раз он зашел один и начал хорохориться: «Меня не было, мы бы разобрались, вы драпанули!..» и т. д. А я стал ему возражать что-то вроде того – ну уж, конечно, все бы тебе перепугались, сразу бы убежали и т. д. Ему это не понравилось, он стал на меня задираться, схватил стул и хотел опустить его мне на голову, но я пригнулся и в прыжке ударил его головой в живот. Он опрокинулся, но понял, что дальше продолжать не стоит. Ребята, которые при этом были, естественно держали мою сторону, но не вмешивались. «Ну, погоди!» – пригрозил он мне и ушел. Мы все решили, что он приведет себе помощь. Действительно, в тот же день нас послали то ли мусор убирать, то ли уголь разгружать. В это время подвалила местная кодла с ним во главе. «Ну что!» – начал он задираться. Я взял лопату и, полный решимости, говорю: «Подходи, если не страшно!». Постояли, ушли. Но однажды его прихвостень Сашка Медведев позвал меня: «Витя, зайди, разговор есть». Я вошел в туалет, а там тот стоит. У меня руки в карманах. «Ты что, – говорит, – в кармане держишь?» Я говорю, что, в отличие от него, ничего не держу, а надо бы сказать: да есть кое-что, сейчас узнаешь. И они вдвоем меня избили. Причем оба больше меня ростом и комплекцией. Я пришел в свою комнату и рассказал друзьям. Они пошли их искать, того не нашли, а нашли Сашку Медведева, и он получил сполна.
Было еще какое продолжение – не помню, однако, думаю, ребята стали ко мне относиться с еще большим расположением.
А однажды на зимних каникулах, когда в училище оставались одни детдомовцы да несколько тамбовских и курских, на училище напали местные. Они разогнали всех нас, кого-то порезали, а дежурному мастеру, который обучал девушек штукатурному искусству, воткнули нож в ягодицу. Никаких судов по этому поводу я не помню.
По ночам мы куда-то бегали, не помню, куда и зачем. Запомнилось только, что училище закрывалось, а мы после отбоя через окно в туалете на втором этаже прыгали вниз, причем на асфальт. Обратно забирались по водосточной трубе. Так было не раз.
В качестве курьеза вспоминаю случай, когда мы толпились на первом этаже перед комнатой мастеров, там же была и касса, где мы получали какие-то символические деньги за практику. Вдруг из комнаты мастеров вырывается старший мастер, хватает меня и тащит в их комнату. «Кречетов, это ты сейчас выругался?» – и он произнес весьма увесистое выражение. Я был уверен, что этого не говорил, но он мне не поверил, и меня наказали – лишили месячного заработка, уж очень выразительная была
