лет тридцати пяти, он был маленького роста, и его всегда выносили на носилках в качестве дядьки Черномора. За выход («вынос») ему платили не один рубль, как обычно за участие в массовке, а то ли три рубля, то ли семь. Об этом Боре я написал небольшой рассказик.
Однажды один стиляга «центровой», как раз тот, что прослушивался, поманил меня за собой, я пошел с ним, зашли в туалет, он вынул пистолет и приставил ко мне: «Руки вверх!». – «Ты что?» – спрашиваю я, а он снова: «Руки вверх!». Так он пошутил и рассказал, что нашел пистолет случайно где-то в подвале. А потом пригласил меня на крышу театра, дело было холодной зимой, ночью, время часов десять вечера, и начал оттуда стрелять по фонарям. Я пытался, как мог, отговаривать его. Потом спустились вниз, где шел какой-то красивый спектакль.
В театре я впервые познакомился с настоящим (так мне казалось) художником. Его два этюда то ли постоянно висели в картинной галерее, то ли выставлялись. Так или иначе, но я очень проникся к нему уважением.
Одно время я подружился с Иваном Мызгиным, бывшим моряком. Он гордился своим дедом, революционером, написавшим книгу «Не бог, не царь и не герой». Он знал, что я пробую перо, поэтому охотно поведал мне о своей близости к литературе. С ним мы бывали и у меня дома, даже иногда я оставлял его у нас, спал, конечно, на полу. Потом, когда я ушел из театра, дружба наша сама собой распалась. Были люди разные, но не обо всех даже можно и рассказать, потому что самое интересное в них связано либо с каким-либо преступлением, либо с чем-нибудь неприличным.
Не помню точной причины моего ухода из театра, но, кажется, ушел потому, что работа была вечерняя и я из-за нее пропускал занятия в драмкружке. Вечернюю школу я посещать мог, потому что занятия в ней были в две смены – утреннюю и вечернюю, а вот драмкружок работал только вечерами.
После ухода из театра жизнь стала более напряженной. Я стал больше и систематичнее заниматься, стал больше читать. Увлекся Горьким. Его ранние рассказы, собранные в книге «По Руси», научили меня чувствовать радость простой физической жизни. Этому, конечно, способствовала сама молодость. Тогда же я прочитал «Дело Артамоновых» и две первые книги «Клима Самгина». С большой радостью открыл для себя Джека Лондона, тогда я прочитал его «Путешествие на «Снарке»». По утрам, когда не работал, я шел в газетный киоск покупать «Неделю» – приложение к газете «Известия», регулярно покупал «Курьер Юнеско» и журнал «Америка», который продавщица специально для меня откладывала. Читал журналы «Наука и жизнь» и «Вокруг света» – все это как-то расширяло мой кругозор.
В это время я вел записную книжку, в которую вносил свои жизненные наблюдения. В книжке появлялись какие-то записи политического характера. Я почему-то находил в жизни некоторую несправедливость – и это при том, что в целом был настроен социалистически, верил в социализм и в построение коммунистического общества. Тогда же я познакомился с учениями утопистов, читал «Город солнца» Кампанеллы, хотя читал поверхностно.
