Вы тронули меня до глубины души! Вы одним ударом меча разрубили страшный гордиев узел моих сомнений. О, вы как никто другой владеете этим редким даром! Так вы полагаете, что это возможно? Что, наконец, пришло время осуществить мою заветную мечту – одним ударом очистить Берлин от инородной нечисти? Да будет так! Обсудите этот вопрос с Эйхманом. Пока только с ним. Он – специалист по решению такого рода проблем. И пользуется моим безусловным доверием. И когда же, по-вашему, можно начинать? Операцию нужно провести молниеносно и бесшумно. И вот еще что… пусть название операции ничем не выдает ее суть. Что-то абсолютно нейтральное, отвлеченное.
– Мой фюрер! Благодарю за доверие! Я завтра же встречусь с Эйхманом! Начать можно в конце февраля, в крайнем случае в начале марта.
Геббельс на секунду задумался, и голос его стал торжественен.
– И, если вы позволите, пусть это будет подарок нации к вашему пятидесятичетырехлетию!
Глаза Гитлера восторженно заблестели.
Глава 13
Через три дня после ресторана «Адлон» Рут и Лотта снова сидели вместе на кухне Лебрам. Они только что вернулись из магазина, где евреям один час в сутки разрешалось купить что-нибудь съестное. О том, что они принесли оттуда, выстояв длиннющую очередь, вслух говорить не то чтобы неприлично, но как-то неудобно. Но девчонки были счастливы. Их души еще согревала память об «Адлоне».
– Рути, – сказала Лотта, держа в ладонях стакан суррогатного чая, – как хорошо, что мы вместе. Как будто нет войны и этих ужасных депортаций. А знаешь, шатц, после перекраски я чувствую себя такой патриоткой Германии! А ты? Слушай, а давай объявим по этому случаю голодовку?
– Это еще зачем? – захлопала глазами Рут. – Чтобы похудеть? Так у меня уже и так талия тоньше, чем у осы! Смотри! Скоро обнять будет не за что!
– Дуреха! – расхохоталась Лотта. – Кто же сейчас обнимает за талию! Сейчас сразу женятся. Особенно перед депортацией. Но я совсем о другом! Какие сейчас продукты разрешено покупать евреям? Все! Кроме стратегических. И евреи покупают все! А почему? А потому что они – не арийцы и не патриоты! А мы с тобой уже как бы арийки. Нам об этом партийная тетка сама сказала! Видала, какой у нее на груди золотой значок! Из салона красоты нас отпустили, из «Адлона» не прогнали! Значит, приняли за своих! Поэтому предлагаю, как арийка арийке, объявить голодовку, а свои пайки передать фронту!
– Прямо сейчас? – печально скривилась Рут.
– Нуууууууу… пфыы, – Лотта, как всегда, как светофор, замигала голубыми глазами, – не совсем прямо… с этим, я думаю, не стоит торопиться. Давай со следующего раза! Я что-то еще не совсем превратилась в арийку. И кушать очень хочется…
Она подошла к зеркалу. С зеркальной поверхности на нее глянула этакая эффектная девчонка самого привлекательного возраста, с вполне европейскими чертами лица, чьи голубые глаза смотрели так откровенно лукаво, что Лотта даже смутилась.
