встал в третью позицию, слегка склонив голову, и заговорил, приправляя речь излишними любезностями, видимо, пытаясь соответствовать духу времени.
– Ах, смею ли я, недостойный внимания, нижайше умалять столь восхитительную и благочестивую синьорину, быть столь любезной, дабы не отказать мне в маленькой просьбе? Не смея надеяться на согласие, я все же осмелюсь просить достопочтимую госпожу подарить мне этот менуэт, – свою речь он окончил поклоном, протягивая мне руку.
– Что?! – воскликнула я, но все же постаралась приглушить голос.
– Менуэт, – не разгибаясь, он поднял голову и с издевкой посмотрел на меня, – Это танец такой.
– Я в курсе, что такое менуэт, – возмутилась, даже, кажется, покраснела.
– Тогда ответь книксеном и возьми меня за пальцы, ну же, мне неудобно так стоять.
– Ты хоть раз видел, как я танцую? Есть вещи, которые я делать не способна в принципе.
– Доверься своему телу, это же сон. И ты здесь совсем не ты. Ну же, решайся быстрей, пока тебя никто другой не пригласил.
Бросив взгляд на одиноко слоняющегося художника, я выбрала меньшее из зол и, слегка приподняв верхний слой юбки, чуть согнула колени, радуясь, что положения ног под платьем все равно не видно, а после протянула руку Крону.
Подходить друг к другу слишком близко, а уж тем более прикасаться считалось в то время неприличным, а потому танцы не подразумевали более тесного контакта. Едва касаться руки – еще куда ни шло. Я снова ощутила нелепость своего положения, двигаясь к центру зала, цепляясь за пальцы Кроноса на расстоянии вытянутой руки.
– Просто повторяй за мной и постарайся не ржать, – шепотом посоветовал он, – это медленный танец и весьма простой.
– Ты просто решил поиздеваться.
– Не без этого, моя дорогая.
Что ж, улыбалась во время танца я вполне искренне. Это занятие оказалось невероятно забавным. Все эти позы, прыжки, движения не могли не вызывать улыбки, и мне все же требовались немалые усилия, чтобы не засмеяться в голос. Наверное, в этом и есть вся прелесть танцев XVIII века.
Несмотря на полную бездарность в хореографии наяву, наш менуэт вышел вполне сносным. Возможно, действительно имелась некая непостижимая память, присущая лишь телу. Телу, которое мне всего лишь снится.
Музыка перестала играть, и госпожа Элеонора предложила сыграть в карты. За столом образовалось четверо игроков, включая меня, Кроноса, саму Элеонору и не представленного мне ранее молодого человека с красивым, но излишне женственным лицом, в золотистых одеждах с аккуратно заплетенными в небольшую косичку светло-каштановыми волосами. Его образ показался мне слишком приторным и каким-то неприятным. Хотя, здесь все были такими, в том числе и Кронос. Парень ограничился кивком головы вместо размашистого поклона и назвался маркизом деи Карлотти. Имени он почему-то не назвал, обойдясь лишь фамилией и титулом.
Правила
