отвечает, потупив глаза:
– Конечно, Харальд.
Все зашептались, удивленные, а Чудин едва не свалился за борт ладьи от такого ответа, а Эллисив продолжает кротко:
– Я ведь своим словам хозяйка! Старые возьму, новые скажу.
Харальд говорит:
– Видно, они будут не хуже старых?
Эллисив говорит:
– От добра добра не ищут.
Харальд говорит:
– Каким же добром ты меня наградишь на прощание?
– Наградила бы, – отвечает Эллисив, – да припасти не успела: больно уж ты быстро собрался. Не слыхала я, чтобы враги объявились под Киевом. Или вино кончилось в погребах?
Тут Ингигерд поняла, что дочь говорит не то, чего ей хотелось, но было поздно дать ей строгий знак, потому что все, кто был на берегу, смотрели на них и слушали, а владыкам негоже препираться на глазах простого люда.
Харальд, закипая, говорит Эллисив:
– Уж не от тебя ли, думаешь, бегу?
Эллисив отвечает:
– Бегут от того, кто догоняет. А ты мне зачем?
Тогда Ингигерд не выдержала, дернула поводья, подняв коня на дыбы, и конь скрыл от Харальда Эллисив, и он услышал только, как засмеялась она смехом валькирии, прежде чем ускакать вслед за матерью.
Сильно рассердился Харальд, взошел на корабль и велел отчаливать и больше не сказал ни слова. И вот подняли сходни и опустили весла, один Рагнар остался на берегу.
Ульв с ладьи спрашивает его:
– А ты, Рагнар?
– Останусь у конунга, – отвечает Рагнар.
– В теплых краях платят втрое больше, – говорит Ульв.
– Мне и тут тепло, – отвечает Рагнар.
– Твое дело, – говорит Ульв и берет рулевое весло.
Они медленно отплывают от берега, и ладья выходит на середину реки, так что снова становится виден берег и дом, в котором жили варяги, а возле дома – Рагнар и немногие, кто остался с ним.
Тогда Ульв поджигает от кагана стрелу и говорит:
– Так будет еще теплее.
Он кладет стрелу на лук и пускает ее в сторону берега, и стрела вонзается в деревянную стену дома. И так, вслед за Ульвом, делают все варяги, и стрелы летят на берег, как огненные птицы. И дом загорается, как огромный факел, – и скрывается из глаз за излучиною реки.
И здесь Харальд, печально сидевший на корме, вдруг видит над крутым обрывом белого коня и на нем женщину, глядящую на уплывающую ладью.
И тогда Харальд поднимается и кричит так громко, что птицы в страхе взлетают с реи:
– Эй, Эллисив, запомни: или я не буду Харальд, или ты родишь мне наследника норвежского престола!
Неведомо, услышала ли Эллисив, но повернула коня и вмиг исчезла. А Харальд обернулся к Феодору-живописцу и сказал вису:
– Боги, даруйте победу
Скальду в раздоре стали!
Вот чем, творитель ликов,
Мой ты украсишь парус:
Гордою
