style="font-size:15px;"> Внезапная кончина славного сына штата Огайо.
Скончался от паралича сердца в отеле «Арлингтон», в Вашингтоне.
Недавно он перенес тиф и, по мнению врачей, уже находился на пути к выздоровлению, но болезнь оказалась роковой. Важнейшие вехи его незаурядной карьеры…
Дженни, безмерно потрясенная, смотрела на эти строки.
– Умер?! – воскликнула она.
– Ну да, видишь, напечатано, – сказал Басс тоном человека, принесшего чрезвычайно интересную новость. – Умер сегодня в десять утра.
Едва скрывая дрожь, Дженни взяла газету и вышла в соседнюю комнату. Она стала у окна и снова посмотрела на эти строки, вся оцепенев от невыразимого ужаса.
Он умер – вот все, что она могла сейчас понять, а из соседней комнаты до нее доносился голос Басса, тот сообщал о случившемся отцу. «Да, умер», – услышала она и снова попыталась представить себе, что же это значит для нее. Но рассудок отказывался ей служить.
Через минуту к ней подошла миссис Герхардт. Она слышала слова Басса и видела, как Дженни вышла из комнаты, но, помня столкновения с мужем из-за сенатора, побоялась обнаружить свои чувства. У нее никогда не возникало ни малейшего подозрения о том, что произошло между дочерью и сенатором, и сейчас ей просто хотелось посочувствовать Дженни в час крушения ее надежд.
– Как это печально, правда? – сказала она с искренним огорчением. – Надо ж было, чтоб он умер как раз теперь, когда хотел столько сделать для тебя и для всех нас.
Она замолчала, ожидая ответа, но Дженни словно онемела.
– Не горюй, – снова заговорила мать, – тут уж ничем не поможешь. Он хотел многое сделать, но теперь не надо об этом думать. Все кончено, и ничего нельзя изменить, ты же сама понимаешь.
Она опять замолчала, а Дженни оставалась все такой же немой и неподвижной. Видя бесполезность уговоров, миссис Герхардт решила, что дочь хочет побыть одна, и вышла из комнаты.
А Дженни все стояла у окна и понемногу начинала понимать, что сулит ей эта новость, как безвыходно и непоправимо ее положение. Она пошла в спальню, присела на край кровати и увидела в маленьком зеркале напротив бледное, искаженное от горя лицо. Дженни растерянно смотрела – неужели это она? «Придется уехать», – подумала она и с мужеством отчаяния стала мысленно подыскивать себе убежище.
Тем временем настал час ужина, и, чтобы соблюсти приличия, она присоединилась к остальным; ей было нелегко вести себя как всегда. Герхардт заметил, что она подавлена, но не подозревал всей глубины скрывавшегося за этим отчаяния. Басс же был слишком занят собственными делами, чтобы обращать внимание на кого бы то ни было.
В последующие дни Дженни обдумывала свое трудное положение и спрашивала себя, что делать. Правда, деньги у нее есть; но ни друзей, ни опыта, ни прибежища. Она всегда жила с родителями. Порою она испытывала непонятный упадок
