Десять долларов.
– С вашего позволения… – начал Герхардт, но судебный пристав его оттолкнул.
– Я не желаю больше ничего слышать, – сказал судья. – Вот еще упрямец. Кто там следующий?
Герхардт пробрался к сыну, пристыженный и все же довольный, что дело не кончилось хуже. Денег он уж как-нибудь добудет, думалось ему. Сын участливо посмотрел на отца.
– Все в порядке, – постарался он успокоить расстроенного старика. – Только судья не дал мне слова сказать.
– Хорошо, что он не присудил больше, – озабоченно произнес отец. – Теперь постараемся достать денег.
Он отправился домой и сообщил встревоженной жене и детям о приговоре. Миссис Герхардт побледнела, но все же почувствовала облегчение: ведь десять долларов как-нибудь можно раздобыть. Дженни слушала, приоткрыв рот и глядя на отца большими глазами. Вся эта история была для нее жестоким ударом. Бедный Басс! Он всегда был такой веселый и добродушный. Просто ужас, что он попал в тюрьму.
Герхардт поспешил к великолепному особняку Хеммонда, но фабриканта не было в городе. Тогда он подумал об адвокате по фамилии Дженкинс, с которым был немного знаком, и пошел к нему в контору, но не застал и его. Было еще несколько знакомых бакалейщиков и торговцев углем, но он им и без того задолжал. Пастор Вундт, пожалуй, дал бы ему денег, но для Герхардта было бы слишком мучительно признаться в случившемся столь достойному человеку. Он попробовал обратиться к двум-трем знакомым, но те, удивленные его неожиданной и странной просьбой, ответили вежливым отказом. В четыре часа он вернулся домой, усталый и измученный.
– Не знаю, что и делать, – сказал он безнадежным тоном. – Просто ума не приложу…
Дженни подумала о Брэндере, но, хотя положение было отчаянное, она не осмелилась пойти просить его о помощи: она слишком хорошо помнила запрет отца и ужасное оскорбление, которое он нанес сенатору. Ее часы опять были заложены, а другого способа достать денег она не знала.
Семейный совет длился до половины одиннадцатого, однако придумать ничего не удалось. Миссис Герхардт, глядя в пол, упрямым, однообразным движением сжимала руки. Ее муж рассеянно проводил ладонью по своим рыжеватым с проседью волосам.
– Все без толку, – сказал он наконец. – Ничего я не могу придумать.
– Иди спать, Дженни, – заботливо сказала мать. – И остальных уложи. Незачем вам тут сидеть. Может, я что-нибудь придумаю. А вы все идите спать.
Дженни ушла к себе в комнату, но ей было не до сна. Вскоре после ссоры отца с сенатором она прочла в газете, что Брэндер уехал в Вашингтон. О его возвращении не сообщали. И все же, может быть, он уже приехал. Она в раздумье остановилась перед небольшим узким зеркалом, которое стояло на убогом столике. Вероника, спавшая с нею в одной комнате, уже улеглась. Наконец решение Дженни окрепло. Она пойдет к сенатору Брэндеру. Если только он в городе, он выручит Басса. Почему бы ей и не пойти – ведь он ее любит. Он столько раз просил ее выйти за него замуж. Почему бы не пойти и не попросить его о помощи?
