нередко даются советы держаться от нарциссов подальше, так как «они безнадежны». Я считаю, что в реальности все гораздо сложнее. Человек никогда не исчерпывается одной своей чертой, и практически всегда находятся другие черты, помогающие ему до какой-то степени адаптироваться. Так и люди, в которых есть много нарциссизма, развивают в себе иные, более адаптивные черты, благодаря которым эмпатия все же становится для них возможной. Мы не будем мыслить в категориях «хороших и плохих», но посмотрим на то, какие реальные механизмы позволяют людям компенсировать собственный нарциссизм и какая именно эмпатия развивается у людей с подобной внутренней организацией.
Мой клиент Игорь – именно такой человек, которого обычно представляют, когда говорят о нарциссах. Он деятелен, всюду суется, обожает новые увлечения, очаровывается людьми и проектами, а потом их обесценивает и говорит о них гадости. Он может захвалить человека, а через месяц навесить на него всех собак и уволить с треском. Игорь гордится собой, распускает крылья, думает: «Какой я классный». Гордый, высокий, вытянутый, принципиально неглубокий, хорошо считающий и хорошо делающий всякого рода презентации, Игорь добивается быстрых блестящих успехов на своем поприще и презирает тех, кто не может так же быстро ухватить суть и сделать выжимку смысла. С женой Игорь в разводе: «она не давала мне того, что мне нужно», «не успевала за мной в развитии». Фактически, главное для Игоря – не реальность, а образы, которыми он оперирует и жонглирует. Во многом он шарлатан и самозванец, но он ни на минуту не сомневается, что его способность водить людей за нос – это и есть гений (а что же такое гений, как не умение создать блестящую видимость? – иного гения Игорь не мыслит).
Оборотная сторона Игоря настолько неведома ему самому, что он ее практически не признает. Между тем она существует, хотя Игорь не знает о ней сам, и извлечь из него эту «оборотную сторону» абсолютно невозможно. «Уроды, которых никто не сможет полюбить», «неудачники, которые не умеют зарабатывать», «хлюпики и слабаки, которые мне завидуют», живущие внутри Игоря, вынесены им исключительно вовне. Именно поэтому таких, как Игорь, и считают безнадежными: он настолько успешно избегает ощущения внутренней пустоты и самозванства, настолько быстро, энергично заполняет жизнь внешним блеском и событиями, что у него не возникает «моментов упадка», когда он мог бы почувствовать, что этот стыдящийся урод – он сам и есть. Поэтому Игорь блистателен и беспощаден. Кажется, что эмпатия ему вообще не нужна: он имеет дело не с другими людьми, а со своими отражениями в них. Как только кто-то перестает его «отражать» (восхищаться и поддерживать), Игорь заводит себе новые «зеркала», а старые с презрением отбрасывает.
Так что же, он и впрямь безнадежен в смысле со-чувствования с другим человеком? Несмотря ни на что, я так не думаю. У Игоря есть эмпатия, только своеобразная, очень целевая, эмпатия хищника. Его успешность показывает, что он не всегда так полон собой, как это кажется. Эмпатия Игоря – это секундная проницательность на переговорах, когда его хищнические инстинкты вдруг позволяют ему увидеть
