мой мозг перестает медленно поджариваться и просто отключается: я два часа пыталась уехать из Парижа в Люксембург, стоя не на той дороге. Все шоколадные медальки – мои. Когда додумалась поменять дислокацию, было уже двенадцать часов, таким образом, до цели я добралась только вечером.
Погостить пару дней пригласил меня француз Янник, сразу же поразивший меня весьма неплохим знанием русского языка, который выучил самостоятельно. Он много путешествует, и не раз бывал в Москве, Петербурге, Ярославле, Соколе, Вологде. Кроме того, Янник присутствовал на инаугурации Путина, несколько лет встречался с русской девочкой и вместе с местным населением купался в проруби. Снова закрались мысли о том, что связи из прошлых жизней – не пустые слова. Не вижу другого объяснения такой самозабвенной любви к чужой родине.
Прикинув, что Янник наверняка оценит русскую классику, прочитала ему «Джима» Сергея Есенина – одно из немногих стихотворений, которые знаю наизусть. Впрочем, даже если бы мой новый друг не знал ни слова на языке Пушкина, стихотворение бы ему все равно понравилось: звучание русского языка в рифмованных строчках, выразительно прочитанных красивой женщиной, производит возбуждающий эффект почти на любого слушателя мужского пола. Янник в ответ спел мне похабную песенку на французском. Содержание ее передавать не буду, намекну только, что главные действующие лица – девица и морковь.
В какой-то момент я обратила внимание на внешнюю схожесть Янника и моего московского друга Ярослава. Нечто подобное уже происходило раньше: водитель, у которого я ночевала в Севилье, был близнецом Альберто из Андорры, а симпатичный безалаберный мальчик на трамвайной остановке в Лиссабоне до невозможности напоминал кубинца, также встреченного в Андорре. Самое удивительное, что совпадали не только черты лица, но и манера поведения, и характер. Совпадение? Не думаю.
Ближе к ночи, когда город вымер окончательно, мы пошли гулять. «Люксембург – это страна, в которой больше всего денег», – рассказывал Янник, зарплата которого составляла несколько тысяч евро. По местным меркам – средний заработок. Кроме того, работодатель оплачивал квартиру, машину и телефон. Однако на меня впечатление произвел не высокий уровень жизни, а царящая вокруг тишина. Люксембург – это самый тихий город, который мне доводилось видеть. В восемь часов вечера жизнь там, кажется, останавливается: на улице нет ни души, лишь в центре можно встретить десяток-другой человек, половина из которых проводит время в баре. Даже днем, гуляя в историческом центре, я чувствовала себя заблудшей душой в городе, оставленном людьми. Иначе говоря, если у кого-то умерла жена, грустить о ней лучше всего в пустом Люксембурге.
Стояла красивая осень, настоящий октябрь, в котором пахло листьями и ужасно хотелось укутаться в широкий шарф. Но в моем случае отлично подошел и теплый свитер, который я увезла из Парижа – тем более уютный, что его отдал мне мужчина. Пришлось купить плотные колготки,
