и она невольно стала на сторону писателя, сказав в утешение обеспокоенной подруге, что Миллер – это, слава богу, еще не Лимонов.
Костя придерживался мнения, что к ребенку, для того чтобы он вырос полноценным человеком, надо и относиться как к полноценному человеку и не запрещать все подряд. «Думай, а потом делай!» – повторял он Марку с самого детства как заклинание, и Диана подумала, что это, кажется, подействовало.
Диана заварила себе кофе и, пока Марк уплетал тосты с сыром и джемом, приготовила какао для детей.
Когда она убирала со стола, на подъездной дорожке появились два автомобиля. Один из них припарковался справа от ее белой «Астры», другой – слева. Хлопнули дверцы.
Человека, который шел к входной двери, Диана очень хорошо знала. Он был заместителем председателя правления банка по вопросам безопасности, и звали его Олег Лукьяненко. Он уже четыре года работал в «СВ Банке» и был непременным гостем на всех вечеринках, которые устраивало правление. Всегда окруженный крепкими и низколобыми представителями своей службы, в темном или серо-стальном костюме, неизменно в черном узком галстуке и с усыпляюще-мягкими голосом и манерами, он почему-то вызывал у Дианы холодок под ложечкой. Ощущение было такое, будто бы рядом с ней вилась кольцами огромная, влажная от слизи анаконда. Нарочитая демонстрация шефом СБ приличных манер на общее впечатление не влияла – ощущение было настолько неприятным, что Диана предпочла бы, чтобы от Лукьяненко просто дурно пахло.
– Это у него профессиональное, – сказал Костя, когда Диана поделилась своими впечатлениями, – он и должен вызывать такую реакцию у окружающих, по роду службы. Как бывший опер.
– А он – опер?
– Говорят, был очень хорошим.
– Чего же ушел, если такой талант?
Костя закончил завязывать галстук, поправил узел и сказал вполне серьезно:
– Потому что любит деньги, и плюс к тому – работа на нас помогает ему самовыражаться.
– Прости, я не понимаю, о каком самовыражении в его случае идет речь?
– О самом обычном, Ди. Люди, работающие в этой области бизнеса, очень любят играть в солдатики. Знаешь, хороший военный, хороший разведчик, хороший оперативник – это тот, кто любит себя в этой работе. Любит атрибутику, устав и прочая, прочая… То, что у неслужилых вызывает чувство недоумения, наверное. Которому нравится видеть себя в форме, с пистолетом подмышкой, знать, что и другие знают о его значимости, осознают его власть и силу. Талантливы же по-настоящему те, кому на эту внешнюю мишуру наплевать. Они преданы идее, живут для работы. Но это фанаты, их мало. Я с такими не встречался.
– А твой Лукьяненко?
– Он талантливо играет в солдатики. За хорошие, между прочим, деньги. В меру предан. Знаешь, как доберман, которого купили в двухлетнем возрасте. Разрабатывает у себя в кабинете мероприятия по безопасности. Вводит пропускные режимы. Работает с кредитчиками по сомнительным. Возвращает безнадежные, кстати – небезуспешно. Старается быть полезным.
