на работу, патрон сразу бы выгнал без выходного пособия, чтобы не позорили фирму перед клиентами корявым целлюлитно-варикозным безобразием), и пытаясь пробудить жалость и сострадание, вызывая в воображении образ в латаном переднике и стоптанных башмаках, копающейся в золе печки Золушки, которую зверски эксплуатируют, всячески унижая и третируя, ткачиха с поварихой со сватьей бабой-дамой-рихой и совсем того и гляди измочкалят бедняжку в хлам.
– Что случилось, Светлана Борисовна! – помимо воли, воскликнул я, словно после увиденной пикантной сцены в кабинете директора заимел право задавать вопросы его любовнице.
Шарик, гавкнув пару раз, радостно завилял хвостом, сразу забыв про отравление, не долго размышляя, метнулся к девице и сделал попытку ткнуться носом в её скрещенные ноги в самую основную эро-тему на женском теле. Даже собаки понимают настоящую женскую красоту и к ней неравнодушны, отметил я, ловя себя на завистливой мысли, что в этот миг и я согласился бы стать собакой, чтобы так нахально сделать, как сделал пёс.
– Отстань, не до тебя! – секретарша отодвинула коленкой собачью морду в сторону. Четвероногий друг собрался было обидеться, посмотрев на меня красноречивым взглядом, дескать, сейчас я ей скажу на русском языке, такое скажу что-нибудь сильное и образное, чтобы она поняла, что собаки тоже люди, – неравнодушны к красивым девушкам. Но, поймав мой предостерегающий взгляд: «Ты забыл, о чём мы договорились в цеху?» – промолчал, быстро нашёлся, улёгшись у её ног и непринуждённо положил голову ей на ступни, одетые в те ещё туфли. Я опять поймал себя на завистливой мысли, что собакам в этом плане более свободного, фривольного отношения к красивым женщинам гораздо больше повезло, чем мужчинам; ни ухаживать не надо – дарить цветы, водить в ресторан, катать на автомобиле, тратить деньги и бензин, и потом, после плохонького засада по примитиву кидать деньги на множество дорогих, но ненужных с практической точки зрения дамских предметов. Я бы тоже с удовольствием, будь я четвероногим другом реально красивой дамы, такой, как Светлана Борисовна, с удовольствием положил бы голову ей на ступни или куда повыше, чтобы хоть на несколько минут, пока у неё хорошее настроение или наоборот, либо пока не пришёл двуногий мудила с цветами, бутылкой иностранного пойла и упаковкой таблеток для стоячки в кармане, судорожно сжимая их в руке и гадая – будет после их принятия нужный эффект, тем более после шампанского, прикоснуться к дару богов, а этот пинчер-лаб обнаглел – вывалил свой блестящий, мокрый, в каком-то белёсо-зеленоватом налёте язык, – видимо, и в самом деле хватанул из банки гадости, что даже его лужёный желудок начал подавать сигналы sos, – и положил на её остроконечный, как копьё викинга, носок дорогой туфли, купленной легаром в магазине дамских ботинок, а девица и не заметила, погружённая в свою печаль.
У меня появилась замысловатая мысль, что могло случиться, когда я ушёл из кабинета, имеющее отношение к непристойной
