и даже несколько пресноватой по сравнению с более зрелой и искренней миссис Грэхем. Увы, таково человеческое непостоянство!
«Так или иначе, – подумалось мне, – на Элизе я жениться не могу, коль скоро матушка решительно против, а значит, не должен вводить барышню в заблуждение относительно своих намерений. Стало быть, если и дальше так пойдет, мне будет проще освободиться от привязанности к ней, сбросить с себя мягкие, но прочные оковы ее власти. Хотя миссис Грэхем может оказаться столь же неприемлемой для матушки, я сумею, как это делают доктора, излечить большее зло меньшим: я же не предполагаю всерьез влюбиться в молодую вдовицу, как, впрочем, и она в меня – тут никаких сомнений, – но раз общение с ней доставляет мне какое-то удовольствие, я, конечно же, буду к нему стремиться, и если звезда ее божественности воссияет так ярко, что затмит блеск звезды Элизы, тем лучше, хотя это сложно представить».
С тех пор я старался чуть не каждый погожий день наведаться в Уайлдфелл примерно в то время, когда моя новая знакомая имела обыкновение покидать свою обитель, но так часто не оправдывались мои надежды на очередной разговор, так непредсказуема она была в выборе времени и места своих прогулок, были так мимолетны случайные взгляды, которые мне удавалось поймать, что я начал склоняться к мысли, что она с таким же упорством избегает моего общества, с каким я ищу встреч с нею. Это была не та приятная мысль, которую хотелось бы смаковать, так что я благополучно ее отогнал.
Но однажды в ясный, тихий мартовский день, проверяя, как идут работы по укатыванию почвы на лугах и починке изгороди в долине, я увидел на берегу ручья миссис Грэхем: она сидела с альбомом в руках, занимаясь любимым делом, Артур же коротал время, сооружая плотины и запруды на каменистом мелководье. Мне очень хотелось развеяться, и я решил не пренебрегать такой редкой возможностью, а посему, оставив луга и изгородь, поспешил туда. Санчо, едва завидев своего маленького друга, одним махом преодолел разделявшее их пространство и с бешеной радостью набросился на мальчика, отчего тот отлетел чуть не на середину ручья – благо, выступавшие из воды камни не дали ему сильно промокнуть, а их гладкая поверхность уберегла от серьезных ушибов, так что это маленькое происшествие даже его развеселило.
Миссис Грэхем изучала характерные особенности разных видов деревьев в их зимней наготе, зарисовывая быстрыми тонкими штрихами замысловатые переплетения ветвей. Она почти все время молчала, а я стоял рядом и следил за движениями карандаша по бумаге, ибо смотреть, как ловко управляют им ее красивые, изящные пальцы, было истинным наслаждением. Вскоре, однако, движения замедлились, стали неуверенными, штрихи ложились невпопад, пальцы слегка задрожали и, наконец, замерли, а их обладательница подняла ко мне смеющееся лицо и заявила, что мой надзор не лучшим образом сказывается на ее работе.
– Что ж, – сказал я, – тогда я пока побеседую с Артуром.
– Если
