такая.
Н. наступил на толстый сук.
– Вот. Лучше смотри под ноги.
– Спасибо, – поблагодарил Н.
Оставшуюся дорогу до клиники они шли молча. Но, не употребляя слов, они все-таки беседовали между собой втайне друг от друга. И когда девушка ступила на порог больничного двора, она неожиданно обратилась к Н.:
– Хорошо, – сказала она и поправила низ платья. – Я Лика!
– Островских!
Девушка с вопросительной улыбкой посмотрела на него.
– Никита, – добавил он.
– Ты очень смешной, Никита!
– Знаешь, – продолжила она после небольшой паузы, – ты живой!
– Что?
– Живой, – рассмеялась она. – Ямочки бегают, шевелятся! А вот там, – Лика указала на клинику, – живут куклы. Дорогие куклы. Их капитал – как смешной колпак на голове гнома. Ладно, не обращай на меня внимания. Я вовсе не больна. Если только капельку, – она сложила пальцы рук и посмотрела на него. – У-у-у-у, сильно я тебя?
Никита потер щеку.
– Дай поцелую!
Н. удивленно сделал шаг к ней.
– Забери меня в Москву, – неожиданно обратилась она к Н.
Их лица почти соприкасались.
– Ты сама можешь уехать.
– Мне только семнадцать. Я под опекой отца.
Н. перевел дыхание, свежий запах ее духов накрыл его, сделал каким-то слабым и в то же время счастливым.
– Не могу, – ответил Н. Его лицо покраснело.
– Чего ты боишься?
Он хотел было признаться, кто он и что давно знает ее, но вдруг язык стал вязким и он промолчал.
– Когда ты следил за мной, я наблюдала за тобой. Когда я стала доступной для тебя, ты потерял интерес. Это признак равнодушного человека, который тщетно пытается развлечь себя.
– Я… – язык не послушался Н., и он снова замолчал.
– Кто ты?
– У меня нет лица.
Она громко засмеялась.
– Ты так искренне это сказал. Мы все не то, что говорим о себе и представляем себя.
– Мы лжем?
Она мягко кивнула головой. Запах ее волос коснулся Н.
Он облегченно вздохнул.
«Лжем, – подумал он про себя. – Если бы она знала…»
– Никит… Да-ва-й дружить!
Н. боязливо посмотрел на нее.
– Давай, – согласился он, будто решился на риск.
Лика сжала его руку.
Он почувствовал ее пальцы как что-то ненадежное в своих руках.
– Тебе нравится в Швеции? – вдруг спросил он.
– Теперь нравится!
Н. решил, что пора удаляться. Ему вдруг стало неловко. Он замешкался.
Бледно-красные губы Лики дышали так, будто к ним никто еще не прикасался. Лишь легкая вечерняя изморозь покушалась на них.
– Холодно, – отозвалась Лика. – У меня тонкий плащ, пора в палату. Отпусти.
– Ах,
