репу! – Дик протянул куртку. – Кстати, могу для тебя джины достать. Новые тоже за стольник, а так – за полпрайса. Ты как?
– Надо бы взять, конечно… Но пока не могу. Спасибо, Вадик.
– Лучше – Дик. У тебя всегда проблема сольди, да?
– А как ты догадался? – усмехнулся Сва.
– Легко… – он кисловато хмыкнул: – Всем пиплам житуха в напряг, все нулевые ходят. Откуда у нас прайс? Мой совет, тряси пэрэнсов плотнее, чтобы на клоуз хватило.
– Они обещали в подарок к Новому году отсыпать немного. Не раньше. У них даже на еду толком не хватает, за кооператив расплачиваются.
– Дави на них, пусть не жмутся! А этот прикид попробуй в комок толкнуть, – он небрежно ткнул пальцем в его почти новое осеннее пальто.
Дик вёл себя непонятно – то по-хамски, то вполне приятельски. Как и обещал, вскоре достал за полсотни неплохие джины, а еще через неделю недорого продал в долг почти неношеные тяжёлые шузы. Отстирать, отчистить, зашить всё это было не так уж трудно. Отныне Сва носил с тайной гордостью и уже не снимая настоящий хипповый прикид. В тусовке он стал неотличим от других. Оставалось лишь расплатиться с долгами. «Не новое, но файновое», – не выходила из головы любимая поговорка Дика. Теперь прежняя одежда Сва – костюм и пальто, подаренные родителями после поступления в университет, – годилась только для экзаменов и редких поездок к ним в гости.
Купить или достать фирму́ в парадняке мог далеко не каждый. Но негласный парад хипповой моды происходил там постоянно. Мэны поражали дерзостью и богемной выдумкой, для прикола могли явиться то в тщательно подобранных старинных обносках, то в живописном рванье, то в неведомо откуда взявшихся потрёпанных театральных костюмах… Герлицы исхитрялись, как могли, перешивали и перекрашивали для себя и своих френдов угрюмую цивильную одежду, из невзрачных тряпок создавали нечто кайфовое, со вкусом подбирали ткани и гнали самострок – вельветовые трузера, блейзеры, бархатные платья, расшивали их тесьмой и бисером, вязали свитера, накидки, шарфы улётных цветов и рисунков, кокетничали попиленными и вышитыми джинами, яркими повязками и невообразимыми шляпами, плели хайратники, бусы и браслеты, мастерили ксивники и бесчисленные шизовые феньки…
Однажды вечером Сва пришёл в парадняк прямиком из библиотеки с отцовским кожаным портфелем полным книг.
– Что это у тебя за глюковина? – прыснула Мади, и все вокруг расхохотались.
– Наследство от дедушки, – нашёлся Сва, но ощутил лёгкий досадный жар.
– Да, прикол. И букварей у тебя там! На всех нас хватит, – улыбнулась Глори и подмигнула, что значило: «Не вянь, смейся с нами!»
– Восемь батлов поместится, – оценивающе глянул Бор и почесал в затылке.
– Дай поносить! – тут же подскочил Откол.
Изображая крезанутого профессора и тараща глаза по сторонам, он аршинными шагами прошёлся по спирали, потом завертелся в центре, прижимая портфель к груди и картаво выкрикивая:
– Учиться,
