подчеркнула мисс Уайтсайд. – Маленькая, с большим ртом.
Описание было исчерпывающим. Еще до того, как гостья переступила порог, Мюррей понял, что это Меган Харлинген.
Глава 10
Выход – единственное слово, каким это можно было назвать. Ни одна трагическая актриса, выходящая на сцену для своего коронного эпизода – тем более способная сникнуть от таких проблем, как нос, покрасневший от холода, бросающаяся в глаза грязь на руках, перекошенные швы чулок и шаткая походка на высоких каблуках, – не могла бы сделать его эффектнее. К таким мелочам Меган была равнодушна. Пальто ее было небрежно наброшено на плечи. Юбка широкого розового кружевного платья раздувалась над кринолином и вяло раскачивалась при ходьбе. Надменность ее была потрясающей.
– Очень рада, что мне наконец позволили видеть вас, – сказала она Мюррею. – Кое-кто…
– Она сказала, ей нужны деньги на проезд, чтобы вернуться в школу, – вмешалась мисс Уайтсайд. – Я ответила, что вы заняты и я буду рада помочь ей. И тут… удивляюсь, что вы не слышали шума сквозь дверь, мистер Керк.
Губы Меган искривились.
– Я не поднимала шума. Просто ясно дала понять, что никак не могу брать деньги у незнакомых.
– Вот уж точно! – возмущенно заявила мисс Уайтсайд, и дверь кабинета второй раз за день захлопнулась с грохотом взорвавшейся бомбы.
Это как будто ошеломило Меган. Она попыталась улыбнуться, но потом, при холодном молчании Мюррея, оставила эту попытку.
– Извините, – сказала она слабым голосом. – Я вовсе не хотела ее сердить.
– Нет?
– Правда не хотела.
Мюррей вздохнул.
– В таком случае, Меган, позволь открыть тебе глубокий, мрачный секрет. Мисс Уайтсайд из тех эксцентриков, которые непременно сердятся, когда им кто-то грубит. Если вдуматься, – добавил он с суровой многозначительностью, – в этом отношении она очень похожа на миссис Дональдсон.
– Миссис Дональдсон? О, это вы о Диди.
– Это я о Диди.
– Странное прозвище, правда? – бойко сказала Меган. – Мюррей, откуда оно у нее?
Он ласково взглянул на нее и промолчал.
Меган принялась рассеянно грызть ноготь большого пальца.
– Насколько я понимаю, она доложила вам, что произошло, правда? О том, что я сказала ей?
Он кивнул.
– Так вот, делать этого не следовало. Она рассказала только затем, чтобы выглядеть невыразимо героичной и вызвать сочувствие. Будь вы женщиной, сразу бы это поняли.
– Не думаю, Меган. У нее был выбор либо дать тебе пощечину перед всем обществом, либо отвести душу со мной, и, на мой взгляд, она приняла правильное решение. Только я не пойму, с какой стати ты сделала ей замечание. Какая у тебя была цель?
– Прошу прощения, но я не скажу. Уверена, что вы не поймете.
– Не третируй меня, сестренка. Отвечай на вопрос.
– Ну
