томительными страхами, в свою очередь уступая место ревности и надеждам, Лён и не заметил как заснул.
Да, Леонид Валерьевич Меншиков и Мария Валерьевна Меншикова – дизиготные близнецы, в силу этого генетически предопределенного обстоятельства, они похожи лицами, но сходство это не столь яркое, как, например, у сестер Вырусовых из одиннадцатого А, ну и, конечно же, с поправкой на пол: к четырнадцати годам Ленька окончательно обогнал сестру в росте и силе. Обогнать-то обогнал, но воспользоваться этим счастливым обстоятельством в ежедневных конфликтах уже не мог: нехорошо и неправильно – бить девочек, даже самых вредных, даже если она в доску своя, из самых близких родственниц. А как мечталось, казалось бы, еще совсем недавно, три или четыре года назад: не больно, не всерьез, но накостылять слегка, чтобы не подсматривала, не насмешничала, чтобы родителям не жаловалась… Теперь они с Машкой живут в разных комнатах, но зато более или менее дружно. Всего их в восьмидесятидевятиметровой трехкомнатной квартире – пятеро жильцов: отец с матерью, они с Машкой и их старший брат, Тимофей, Тимка. Валерий Петрович Меншиков и Марина Леонидовна Меншикова, урожденная Рындина, захватили, на правах родителей, лучшую комнату, хотя и без балкона, оправдываясь тем, что она «не солнечная», с окнами на север… Им-то хорошо вдвоем в одной комнате, они родители; Машке еще лучше, поскольку она одна в своих одиннадцати метрах расположилась, а им с Тимкой на двоих – пятнадцать квадратных метров, два окна, балкон, на который выходить небезопасно, оба окна выходят на юг, на современное строение в духе поздней новорусской, по выражению мамы, архитектуры, с гордым именем «Цезарь», прикольный такой домишко. Родители однажды обсуждали его, сравнивая с тем, в котором живет семья Меншиковых, а Лён случайно подслушал. И теперь он в теме: их квартира угнездилась в «модерне» от Гингера и фон Вилькена, в бывшем доходном доме, выстроенном ровно столетие назад на инвестиции дремучих лесопромышленников Колобовых. Не такие уж они и дремучие, как папа возразил маме, если сумели отгрохать на свои нетрудовые столь изящный домик. Пятнадцать просторнее одиннадцати и два в окна светлее, чем при одном, тем не менее – увы – они в этой комнате вдвоем, и Тимка старший. Вот и крутись, как хочешь. Тимке этой осенью в армию, потому что в июле ему стукнет восемнадцать, в вуз он не поступил, не захотел поступать, и «откашивать» от так называемой почетной обязанности почему-то не пожелал. Тимка вообще ничего не боится, даже армии. Если он служить уйдет, комната останется за ним одним, за Ленькой, и это здорово… конечно… Однако, в глубине души Ленька понимает, что немедленно пожертвовал бы и комнатой и пока еще не сбывшейся мечтой о компьютере, лишь бы Тимка никуда не пропадал так надолго, особенно в солдаты… Но Тимка упрям и своеволен, всегда сам решает, что ему делать и слушается только отца. Зато – по-настоящему слушается, не как хитромудрые Ленька с Машкой, которые всегда готовы обвести взрослых вокруг пальца, стоит лишь им бдительность
