style="font-size:15px;"> – И чего вы так волнуетесь, – удивлялся Павел, – ну меньше получим, больше – какая разница! Главное, в бригаде делится всё на всех, никто не в обиде. – Он подстелил рукавицы и сел на опалубку.
– Всё на всех? – переспросил Женя. – А вот мы у бригадира спросим. Это так, бригадир?
– В принципе – так, – нехотя согласился тот. – Но зарплата будет зависеть также от качества выполняемых работ. – Вспомнился разговор с командиром. «Норма питания теперь пятьдесят девять копеек в день – не забыть принять на собрании».
– Вот! Слышали? А кто это качество будет определять?
– А качество у нас только отличное! – отчеканил Игорек.
– Конечно, – поддержал его Павел, – о чем тут говорить!
– Здесь не все так просто… – Женя встал. – А вот мы щас у народа спросим. Народ! Кому деньги не нужны? – (Бригадир насторожился: разговор принимал нежелательный оборот.) – Ну, что молчите? Витя! – (Витя промолчал, как всегда.) – Костя, – ты!
– Мне? – Костя посмотрел на бригадира. – Лично мне? – Тот еле заметно кивнул. – Лично мне? Нужны.
– Вот! Мишка!
– Еще ка-ак! Мы с братом на двоих дом строим. Один шифер…
– Васька! – (Васька молчал.) – Васька, ну!
Васька встал, бледный, – как на расстрел, потемнел лицом:
– Мне… мне маме надо помочь… – глаза его влажно заблестели. Всем стало неловко… Бригадир облегченно вздохнул.
– Павлик, а ты, небось, один у мамы с папой? – спросил Женя.
– Почему, еще Петька есть, он сейчас в лагере.
– В каком лагере?
– В пионерском… Какие еще лагеря бывают?
– Лагеря-то какие бывают?.. В этом году своеобразный юбилей: семьдесят третий – тридцать седьмой. Ты знаешь что-нибудь о тридцать седьмом?
– А что в тридцать седьмом?
– Ты о Двадцатом съезде что-нибудь слышал?
– Последний экзамен – «История КПСС». Только он не в тридцать седьмом…
– Правильно, в пятьдесят шестом. Там речь шла о культе личности.
– Так то на Двадцать втором…
– Нет, началось на Двадцатом. Ну, ладно. Ты, кажется, литературой интересуешься. Вот тебе вопрос, из области литературы. Известно тебе такое имя – Солженицын?
– Нет… А кто это?
– Писатель, русский писатель.
– Ну, кто же всех писателей знает!
– Это не «все»… Ну, о Гумилеве я тебя не спрашиваю, вопрос попроще: Ахматова.
– Кто это?
– Поэт.
– Может, Ахмадулина?
– Нет, Ахматова…
– Странно… Вознесенского – знаю, Евтушенко… А давно она жила?
– Нет. Она умерла недавно.
