стакан в день это была святая норма. Один из них, правда, иногда не пил недели 2—3, а потом опять начинал. Остальные пили эпизодически: праздник, день рожденья или какой-нибудь заказ. Например, приходят из другого цеха знакомые или инженеры, что-то надо сделать для производства или кому-то лично. Чем расплачиваться? Денег не берут – не принято. Не принято брать, значит, не принято давать. А вот спирт берут, а раз он есть, как его не пить?
Вопрос: 1986 год – это уже начало перестройки. В каком-то виде это докатилось до цеха?
Нет.
Вопрос: Вообще нет?
На уровне разговоров – да, а реально… Единственное, что было – это начали понемножку прижимать с расценками – сокращать, подрезать. Вывесили лозунг «Увеличим производительность труда…», я уж не помню – на 3%, кажется. А за счет чего ее увеличивать? Единственная возможность – снизить себестоимость, платить меньше. То есть при прежнем объеме работ несколько снизить зарплату и постараться это компенсировать какими-то заказами, может быть, посторонними.
Вопрос: Какова политика администрации? Снизить зарплату, потом взять дополнительные заказы, восстановить прежний уровень зарплаты? При этом объем делаемой работы несколько возрастает, так?
Вот об этом я уже ничего не могу сказать. Как оценить, возрос объем работы или нет? Чтобы об этом судить, надо, чтобы работа была однообразной и просчитываемой. Поскольку работа всегда разная, она просто несопоставима, и трудно понять, когда урезают расценки. Например, приносят какую-нибудь деталь для обработки, она должна стоить 10 рублей, но вдруг она стоит 9 – на глаз этого уже не понять. Это уже какие-то плановые махинации, но к делу это уже отношения не имеет.
Вопрос: Но зарплата-то упала?
Даже этого нельзя сказать наверняка, это могло быть простым совпадением. Вроде бы заговорили о том, что начали резать расценки, но это мог быть предупредительный разговор – возбудить в себе предварительную ярость, чтобы быть готовым, если это произойдет в действительности. А потом это же несерьезно: ну, сократят на 5%. С 200 рублей – это червонец, с 400 – двадцатка – есть ли о чем говорить.
Вопрос: После того, как Вы уволились оттуда, Вы поддерживаете какие-либо контакты?
Нет, никаких.
Вопрос: То есть Вам неясно, что там сейчас происходит?
Я думаю, что там ничего не изменилось, по-моему, это просто технически невозможно.
Вопрос: Что нужно сделать, чтобы этот цех работал эффективно с экономической точки зрения?
Это надо как-то себе представить… Что бы я сделал, если бы этот цех был мой? Я бы нашел массу ширпотребных работ, которые крайне необходимы. Завалил бы Москву какими-нибудь изделиями, при условии, конечно, что можно было бы доставать металл и другое сырье. Но ведь администрация цеха этого не может делать. Если бы они это предприняли, они были бы миллионерами. Хотя
