имен и ремесел. Так что Дервишем я стал, по моим понятиям, совсем недавно. Поэтому ты отправишься в свой путь один, а за меня не тревожься. А сейчас, я думаю, нам стоит закончить беседу. Сегодня ты узнал очень много для одного дня и получил достаточно пищи для раздумий. А когда ты вернешься для продолжения службы, мы ее продолжим.
– Я хочу спросить еще лишь одно: зачем те, кто приходит и уходит, пришли в наш мир, и чего им от нас нужно?
– Увы, ответ на этот вопрос также окутан тайной. От нас им едва ли что-нибудь нужно, ибо они обладают мудростью и могуществом, о которых мы не имеем даже понятия. Но, возможно, я и ошибаюсь: ведь они иногда помогают людям. Они обучают их мудрости и искусству, посвящают в некоторые из своих тайн. Кроме того, в летописях описаны странные и ужасные обряды, которые нередко сопровождались таинственными природными явлениями. С трудом постигаемые повествования позволяют предположить, что все это связано с ними. А помыслы их могут быть самыми разными. Вспомни хауз с рыбками в дворцовом парке. Представь, что мы с тобой подошли к его бордюру и наблюдаем за тем, что в нем происходит. Что могло привести нас к нему? Нам, может быть, просто нечего делать и мы пришли поглазеть, чтобы убить время. Или праздное любопытство: а что там вообще делается, кто там обитает и как он себя ведет? А может, мы решили глубоко изучить жизнь его обитателей и даже их внутреннее устройство. Тогда мы будем долго и вдумчиво, день за днем, наблюдать за всем, что там происходит, ведя подробную запись. А затем извлечем его обитателей, чтобы изучить каждого в отдельности, пусть даже ценой их жизни. А может, мы принесли с собой корм для рыбок и привезли бочку свежей воды, чтобы облегчить их жизнь. А может, мы хотим выловить их, чтобы утолить свой голод. Или просто забавы ради вычерпать весь хауз и разбросать его обитателей по земле, чтобы созерцать их гибель.
– Ты прав, о почтенный, – подавленно проговорил я. – За этот день я узнал даже слишком много, и мне нужно время, чтобы осмыслить все это, не запутавшись в нем. Но я от всей души благодарен тебе за все, что я узнал. Ибо ты пробудил во мне ту страсть к познанию, которой я пылал в детстве, но которая уснула, когда для моей семьи настали тяжелые времена.
– И последнее, – промолвил Дервиш и, покопавшись в старом сундуке, извлек из него медную масляную лампу. – Вот та лампа, о которой я говорил.
Лампа была самой обыкновенной на вид, но довольно изящно сделанной: с тонкой ручкой и крышечками на шарнирах. В лавке моего отца таких перебывало множество. При этом она была, видимо, очень старой: затейливая чеканка на ее позеленевших стенках совсем стерлась и была едва различима, поверхность покрывали многочисленные царапины и небольшие вмятины. Вообще она выглядела очень поношенной и много повидавшей.
– Чем же она поможет мне?
– С ее помощью ты сможешь читать манускрипты, написанные на чуждых тебе языках, и даже… – тут Дервиш сильно замялся, словно сомневаясь, стоит ли говорить. – Даже на их языках. Стоит осветить
