произнес я. – Нужно отпустить его обратно.
Старшина вопросительно посмотрел на царевича. Тот удивленно взирал на меня, не понимая, что произошло. Но, поймав взгляд моряка, твердо сказал:
– Эмир знает, что говорит! Бросьте его в воду.
Старшина дал знак матросам, и они, ловко подцепив спрута веслом, выбросили его за борт.
– Что случилось, храбрейший? – спросил меня царевич, когда мы остались одни. – Неужели тебя могло устрашить такое маленькое, пусть даже столь невероятное существо?
– Я бы очень хотел, чтобы это было не так, но, похоже, мы с тобой сейчас видели одного из сыновей Хазаат-Тота, если не самого Ктулху, – ответил я. – Ибо он в точности похож на изображение, которое носили на груди те люди.
Царевич, на удивление, отнесся к моим словам совершенно спокойно:
– Я думаю, что едва ли те рабы Шайтаны стали бы так торжественно поклоняться вот этому самому… как его?.. очень уж мелко и простолюдно он выглядит. К тому же, по словам моряка, это существо вполне обычно для моря, и ничего дьявольского в нем нет. Может быть, этот… Ктулху просто похож на него? А… Азатот, конечно, может, и породил далекого предка этого… Но даже если это и так, я думаю, нам нечего его бояться. Так что успокойся и думай о том, какая награда тебя ждет.
Я остался доволен тем, что царевич не понял истинной причины моего волнения: ведь мне сейчас предстал – уверенность в этом сразу утвердилась во мне – истинный облик Великого Ктулху. Вместе с тем разум настойчиво подсказывал мне, что у Ктулху все же должно быть еще и тело, причем хотя бы отдаленно похожее на человеческое. Ибо я никак не мог себе представить всемогущего властелина миров состоящим из одной лишь головы. Радовало меня также и то, что душевное состояние царевича значительно улучшилось.
Халиф Аль-Малик с нетерпением ожидал нашего прибытия в Дамаске. Встретив нас жаркими объятиями и осыпав меня горячими словами благодарности, он весь вечер с волнением слушал наш рассказ о приключениях в магрибской пустыне, многократно изумляясь их невероятности. При этом чувствовалось, что он ни за что бы ему не поверил, не будь он рассказан его собственным сыном. После того как мы закончили, он осведомился – не желаю ли я поступить на государственную службу. Я подтвердил свое желание остаться свободным, тем более после того как встретил столько удивительного. Он вручил мне множество драгоценных даров, в числе которых был заранее написанный фирман о том, что новый корабль, недавно сошедший с одной из верфей Византии и уже испытанный в продолжительном и трудном плавании, вместе со всей снастью, грузом товара и договором о найме команды, поступает в мою собственность. А на следующий день объявил мне, что отныне я свободен от военной службы и могу всецело располагать собой, всегда рассчитывая на его помощь и содействие, выразив лишь просьбу некоторое время погостить в его дворце.
Погостив и попировав вволю, получив свою долю восхвалений как спаситель уже сына халифа, я отправился
