на шее топился в болоте и многое другое. Но всегда появлялся на каменной площадке, причём в случае с болотом, привязанный к шее камень лежал рядом, вместе с верёвкой на шее. Меня даже лишили обычной смерти от старости, поскольку уйдя из жизни в преклонные годы, я вновь возродился бы в свои двадцать три с хвостиком, на какой-нибудь злосчастной площадке, причём здоровым и окрепшим. Не знаю, поймете ли вы, что я чувствовал, но думаю, в аду люди находятся в более выгодном положении. Там хоть и муки вечные, но всё понятно, да и никто от этих мучений не умирает по десять раз на дню. О боже, за что мне это наказание, за то что прогуливал занятия, или за то что в моей кровати перебывало много женщин, а я так и не смог влюбиться, или за те смерти, что произошли в последнее время, когда я был на земле, но ты же видел, что произошли они не по злому умыслу. От полного бессилия, что-либо изменить, я дико завыл. Слёзы отчаяния хлынули из глаз, а руки сжались в кулаки с такой силой, что казалось, не выдержат суставы. Меня начала переполнять злость, перешедшая в дальнейшем в слепую звериную ярость. Пусть я потерял всё, что можно себе представить, даже право на смерть, но кто-то должен за это ответить. Я буду ломать этот мир всеми доступными мне средствами. Возможно, я и не смогу его уничтожить, но хоть постараюсь ему навредить, и приложу для этого все свои силы без остатка.
Я превратился в безумного зверя. Желание уничтожить всех и всё, я превратил в свой основной инстинкт, в надежде, что если меня лишат способности думать, я всё равно продолжал бы убивать, и крошить всё, что было возможным. Время перестало для меня существовать. Я, с клинком в руке, который, казалось, прирос к ладони, с сияющими полным безумием глазами, не ища определённого направления, не отдыхая и даже спать умудряясь между пробежками от твари к твари, которых я в остервенении рубил, рвал руками и грыз зубами. В этой безумной гонке, я даже не замечал, ни новые площадки попадавшиеся на пути, ни качественные изменения самих тварей, окружавших меня. Среди них начали попадаться зомби, обладающие не только неимоверной силой, но и магией, каменные тролли практически неуязвимые для всех видов оружия кроме магии, а ей я так и не стал обладать, летающие ящеры гигантских размеров и многое другое. Я даже не замечал, какими только немыслимыми способами меня неоднократно убивали. Но, тем не менее, я упорно продвигался вперёд, если конечно можно было понять, где здесь перёд, а где зад. И вдруг, среди этой зловещей вакханалии, в голове, ярким пятном, затмив звериную сущность, возникли образы моих близких. Я увидел отца с матерью, свою любимую бабушку и даже, умершего еще до рождения отца, своего дедушку. Причем он стоял как будто живой, очень похожий на меня, и нежно, но с укором глядел прямо мне в глаза.
– Остановись! Ты же человек! Никогда в нашем роду не было зверей! Ты должен верить в судьбу! В жизни всегда должна быть вера, а жизнь это то, за что надо бороться до последнего! –
