на три года, двенадцать лет жила в Париже вместе с мужем – генералом Фоливе, после смерти которого осталась совсем одна. Ольга Романовна была очень похожа на сестру: такие же глаза, нос, губы… Только цвет волос был более темный, немного пепельный, не искаженный сединой. Да и характер у Марисовой был намного спокойнее, чем у ее сестры. Правда, при этом, за долгие годы она сумела заработать репутацию весьма вольнодумной женщины. Сейчас же она сидела в кресле и, подперев голову, внимательно смотрела на пляску огня в камине. Искры пламени отражались в ее блестящем темно-сером платье, соответствующем последнему писку парижской моды.
На диване уставший от всей дневной суеты сидел Василий Иванович, облегченно запрокинув голову назад. Он прекрасно понимал, для чего его старший сын решил собрать всех, какой разговор предстояло пережить ему.
В зал вошел младший сын Василия Ивановича – Михаил Васильевич, уже года четыре как являющийся вдовцом. Светлые волосы младшего Усурова в полумраке вечера казались намного темнее, чем были на самом деле, светло-желтые глаза с зеленым отливом блестели в свете каминного огня, бледное лицо выражало лишь одно – недоумение… он не понимал, по какому поводу его брат решил собрать всех.
Недовольно поправив рукав темного пиджака, мужчина сел за стол, рядом с Николаем Васильевичем.
– Что заставило вас, дорогой брат, отвлечь нас от обыденных дел?
– У вас были дела? – надменно спросил Николай Васильевич. – Небось, опять вы, любезный Михаил Васильевич, засиживались перед своими дурацкими книжками по… медицине. Так кажется?
– Не все ли вам равно? – мужчина окинул брата бессмысленно-философским взглядом, намекнув на свое интеллектуальное превосходство. – Вам бы стоило прочесть хоть одну книгу о науке, хоть немного поинтересоваться будущим!
– Так вы видите будущее в неясных предположениях ученых, этих высокомерных зазнаек, каковым сами отчасти являетесь? – злобно произнес Николай Васильевич.
– Я вижу будущее, в первую очередь, в бесконечных возможностях человека открывать что-то новое, интересное! – вспылил Михаил Васильевич, заметно повысив голос. – Вам бы тоже не помешало изучить что-то новое о воспитании детей… Быть может, тогда Анна и не позволяла бы себе подобные вольности, если бы вы правильно воспитали ее!
– А что вас не устраивает в ее воспитании? – вмешалась Ольга Романовна, недовольно вскочив с кресла.
– Слишком уж она дерзко ведет себя в обществе. – Пояснил Михаил Васильевич. – Эти ее действия… эта походка, приковывающая взгляд к, скажем так, не самой приличной части силуэта… этот самоуверенный тон, скрытый под ангельским голосом… эти ее слишком откровенные наряды… – он замолчал, на какой-то момент всем показалось, что в его высказываниях таилась симпатия или даже… некое одобрение поведения девушки.
– Вы считаете это
