с ума.
Девушка, очевидно, добившись желаемого результата – нежного объятия со стороны статского советника, продолжила прижиматься к нему, касаясь щекой бархатной ткани его фрака.
– Александр Леонидович, – тихо приговорила она, немного отстранившись и взглянув ему прямо в глаза, – я хотела вам кое-что сказать.
– Я вас внимательно слушаю. – Лагардов, ухмыльнувшись, взял её за руку.
– Понимаете ли, мне нужна ваша помощь. Даже не знаю, как сказать… – она смотрела по сторонам, будто боялась, что их разговор кто-то услышит. – Мой папенька изволит выдать меня замуж через месяц за некоего князя Хаалицкого…
Только она произнесла эту фразу, мужчина тут же вздрогнул, словно через его тело пропустили ток, лицо его омрачило отражение бессильного возмущения. Он не мог в это поверить: ее, красавицу, вот-вот должны были выдать замуж! Самое ужасное в данном случае – то, что Лагардов начал считать её своей, не имея на это никаких причин и прав.
– За Хаалицкого, говорите…
Мужчина повторил эту фамилию, буквально скрепя зубами. Его губы сами произнесли эту фразу, вертевшуюся в его голове, подобно юле, доводя до внутренней паники. Статский советник посмотрел в глаза девушки, такие зелёные и яркие, как отражение сна ребёнка о прошедшем лете. Её взгляд, наполненный наивной мольбой, полным доверием и самое главное – надеждой, одним из самых важных элементов человеческих чувств, без которого невозможно вся наша жизнь.
– Да, за Хаалицкого! Александр Леонидович, вы, что же, его знаете? – Анна, как маленькая девочка, верящая в чудеса, смотрела на него.
– Увы, нет, но завтра же постараюсь узнать что-нибудь о нем.
Девушка, движимая порывом каких-то неведомых чувств, обняла Лагардова, аккуратно обхватив руками его шею и прошептав с истинным французским акцентом «Спасибо». Он не мог понять, за что она благодарила его, если ему еще ничего не было известно ни о Хаалицком, ни о его намерениях, касаемо брака.
Поцелуй в щеку, такой нежный, невесомый, показался ему ударом тока.
В этот момент к ним подошёл Усуров. Статский советник знал, что в присутствии графа не сможет спокойно разговаривать с Анной. Присутствие её отца вызывало у него больше тревоги, чем мысль о возможном свержении императора. Лагардов тут же направился к Анастасии Николаевне.
– Отец, как я понимаю, вы на это и рассчитывали? – спросила девушка, не скрывая явного возмущения. – Вы не желаете, чтобы я общалась с господином Лагардовым, так?
– Учитывая, как вы, дорогая моя, посматриваете на него и льнете к нему, подобно домашней кошке, я просто обязан препятствовать вам. – Граф холодно отнёсся к негодованию дочери. – Тем более ваша матушка будет крайне недовольна, узнав об этом.
– Но это же смешно! – несколько громче произнесла она, всплеснув руками.
– Тише,
