яда. Вообще, если народился однажды в бедной русской избе наш собственный мистер Пиквик, это был именно Исаковский…
Право на озорную шутку и подлинную боль Исаковский отстаивал всю жизнь – с крестьянским упрямством. Другого наследства, кроме искренней натуры, он из деревни Глотовка не вынес. Судьба Миши Исакова неожиданным образом, наглядно и вещественно проясняет, как могла изменить ход российской истории аграрная реформа Петра Столыпина. Расселение малоземельных крестьян, будучи доведено до результата твердой рукой, спасло бы таких, как Исаковы, от нищеты и голода. В их семье из тринадцати детей выжили только пятеро. Исаковым нечего было терять. И миллионы Исаковых по всей империи поддержали тех, кто обещал дать землю, – большевиков.
Идеологические взгляды поэта Исаковского понятны, оправданны, они родом из детства. Когда разбившаяся на хутора Смоленщина сопротивлялась коллективизации, Исаковский был уже сознательным городским жителем. И хотя внешне перепевал Есенина («Я ж любил под этим небом чистым шум берез и мягкую траву. И за то отсталым коммунистом до сих пор в ячейке я слыву», – размер в размер: «Счастлив тем, что целовал я женщин, мял цветы, валялся на траве…»), по настроению это была иная песня. Исаковский старую деревню не жалел – не имел на то оснований. А отброшенная назад страна может повторять сегодня, будто из только что написанного: «И оттого из наших деревень, где нищета орудует безбожно, уходят все, кому уйти не лень, уходят все, кому уйти возможно»…
Повернись история по-другому, Михаилу Исакову, родившемуся в Крещение и читавшему при выпуске из сельской школы свое первое стихотворение «Святой», не пришлось бы всю жизнь притворяться атеистом – либо искренне считать себя таковым. Да что теперь мечтать в сослагательном наклонении… Слава Богу, что среди бесчисленных российских потерь поэт Михаил Исаковский не значится. Он у нас был. Он у нас есть.
Если б знали вы, как мне дороги…
25.04.2007
ЭТО БЫЛО очень давно. В те забытые, полумифические времена, когда композиторы владели нотной грамотой, поэты осмысленно складывали слова, у исполнителей поголовно был слух, а зачастую еще и голос, да вдобавок и те, и другие, и третьи обладали живой душой. Тогда рождались на свет песни, которые мы до сих пор подхватываем прежде, чем это осознаем, – и мелодия, и текст записаны «на подкорку». Тогда приходили в мир люди с песнями в крови. Среди них Василий Павлович Соловьев (с приставкой детского прозвища – Седой), чей вековой юбилей празднуется как раз 25 апреля. Он родился в Петербурге, на Старо-Невском проспекте, мама его – крестьянка со Псковщины – служила горничной у Анастасии Вяльцевой. Подрабатывал тапером в кинотеатре. Окончил Ленинградскую консерваторию. Получил несколько Сталинских премий, а затем и Ленинскую. Возглавлял ленинградский Союз композиторов – о его порядочности, порядочности трезвомыслящего, здорового русского человека благодарно вспоминают по сей
