сборник острот и шуток, приписываемых знаменитому кардиналу Дю-Перрону[48], где рассказывается совершенно иначе о первых дебютах Брюскэ: «Он был родом из Прованса и сначала занимался адвокатурою. Он прибыл ко двору по какому-то делу но в течение трех месяцев ничего не мог сделать. Он пустил в ход все возможные средства, но всё было напрасно; тогда он взялся за шутовство и имел успех; видя, что адвокатура, которою он занимался, дает ему слишком мало прибыли, он совершенно ее забросил и вступил в должность придворного шута, что конечно, для него было более прибыльным…»
Рис. 22. Брюскэ по Торбидо
Конечно, следует признаться, что анекдот, приведенный Брантомом, очень пикантен и дает более полную идею о талантах и смелости Брюскэ, чем анекдот, рассказанный в Перраниане. Но каков бы ни был источник, вследствие которого Брюскэ был осыпан такими милостями, все же его повышение совершилось слишком быстро; Брюскэ был в числе призванных ко двору Дофина и сделался сначала смотрителем за гардеробом принца, потом его камердинером и наконец, почтмейстером в Париже. Подобная должность была очень выгодна; Брюскэ в скором времени сделался очень богатым; но все же почта приносила ему сравнительно меньший доход, чем его разные выходки у принцев и у знати; он обыкновенно намечал какую-нибудь дорогую вещь и употреблял всевозможные ухищрения, лишь бы только заполучить ее. Так, он поступил с герцогом Альбой[49] в Брюсселе. А когда кардинал Лотарингский приехал туда для заключения мира в Кото-Камбрезисе. Мир был подписан 3-го апреля 1559 г. с Филиппом II, королем испанским; этим был положен конец итальянским войнам.
Кардинал Карл Лотарингский, брат знаменитого Франсуа де Гиза, был назначен Генрихом II подписать этот мир, подготовленный коннетаблем де Монморанси, бывшим в плену у испанцев после поражения при Сен-Квентине. Кардинал взял с собою Брюскэ и представил его королю Филиппу, II, которому шут очень понравился, тем более, что последний хорошо говорил по-итальянски и по-испански. Филипп II осыпал его дорогими подарками, но, казалось, что шуту и этого было мало: однажды, давался большой обед, по случаю заключения мира; на этом празднестве присутствовало много знатных дам и мужчин; в конце обеда, когда уже были поданы фрукты, Брюскэ устремляется к одному из концов стола, берет края скатерти, завертывается в нее, постепенно собирая в то же время ножи, тарелки и блюда, так что, когда он обвернулся во всю скатерть, то положительно очутился нагруженным приборами, но все это он сделал так быстро и осторожно, что король и все приглашенные много смеялись. Филипп приказал выпустить шута и отдать ему всю его добычу. Но что всего удивительнее, так это то, что Брюскэ даже не порезался ножами, которые были задернуты в скатерти.
Но это, конечно, была не единственная выходка Брюскэ при дворе короля, Филиппа II. Последний также держал у себя в Мадриде шута и хотел показать его французскому двору; но всё время, которое испанский шут провел в Париже, Брюске мистифицировал его сколько только мог.
По словам Брантома,
Жак Дави-Дю Перрон, дипломат и кардинал, родился в 1556 году в Сен-Ло, умер в Париже в 1618 г. Он был сыном кальвинистского пастора и отрекся от реформатства; затем был лектором при Генрихе III, а потом послом Генриха IV при папском дворе. Он любил литературу и написал речь по случаю кончины Ронсара.
Фердинанд Альворец-де-Толедо, герцог Альба, состоял на службe у Карла V и у Филиала II в качестве полководца и государственного человека. Он разбил протестанских принцев при Мюльберге в 1547 г. Но он наиболее известен по своему управлению Нидерландами от 1560 до 1575 гг. Герцог Альба способствовал более, чем кто-либо отторжению от Испании северных провинций Голландии. Позднее, он покорил Португалию для короля Филиппа II. Он, как говорят, посоветовал Екатерине Медичи устроить резню Варфоломеевской ночи, уверяя, что лучше стереть с лица земли вождей кальвинистской партии, чем воевать против темных сектантов. Ему также приписывают следующие замечательные слова: «Государыня, голова осетра стоит дороже тысячи голов лягушек».
