style="font-size:15px;"> Они брели по серпантину, выдолбленному и утрамбованному бульдозерами, вниз, к каменистому берегу, где забытым кусочком лета валялся потрепанный пляжный зонт, где повисали на ветках и скорченных черных корягах клочья тумана.
Ника забыла, когда она гуляла так непринужденно, тараторя обо всем, что придет на ум.
– Я тебе уши насквозь прожужжала Японией этой, – сказала она. Рука лежала на локте Ермакова. Завершив круг, они выбирались из гигантской воронки. – Ты же журналист, так?
– Не так. Я программу веду на областном канале. Про паранормальные явления. И лучше тебе не знать, какой это бред. Водяные, эльфы, привидения, – он замолчал на миг, почесал шею. – Товарищ мой, он моих рыбок сейчас кормит… на НЛО помешан. Мечтает, чтобы его похитили марсиане. И этот еще самый вменяемый.
– Блин, интересно же!
– Бывает и интересно. Только существует опасность захождения шариков за ролики. Если долго вглядываться в бездну…
– А как ты в Варшавцево очутился? Тут эльфов вроде бы нет.
– Это еще вопрос. Но я не ради эльфов. Все куда поэтичнее. Я, будучи юношей бледным со взором горящим, вирши сочинял. И кое-кто мне это припомнил. В четверг в ДК поэтический фестиваль состоится, а меня пригласили быть председателем жюри.
«То есть ты холост», – мысленно заключила Ника. Женатый мужчина не попрется под Новый год в город Варшавцево слушать провинциальных поэтов.
– Я рада, что так вот совпало. А про сигареты признаешься? Очень любопытно.
Они вышли на Быкова. Окраина была, как и прежде, малолюдной. Хромал к магазину мужик в шапке Деда Мороза да столетняя бабка кормила у беседки котов.
– А давай так, – сказал Ермаков, – согласишься со мной поужинать, и я тебе все изложу. Но учти, ты решишь, что я тронулся.
– Интригуешь.
– Я транскрибирую это как «да».
– Да, но сегодня вечером я пообещала зайти к бабушке. А завтра в твоем распоряжении.
– Шикарно! И где у нас можно посидеть?
– Есть пиццерия в центре, – она загибала пальцы, – «Шоколадница» около вокзала. И суши-бар над супермаркетом.
– Суши-бар! – воскликнул Ермаков. – То, что доктор прописал.
– Ох, – страдальчески вздохнула Ника.
Они обменялись телефонными номерами.
– Андрей… – произнесла она, вперившись в бурый сугроб. – Чтобы между нами не было недопонимания. В Токио я танцевала стриптиз.
– Если ты не заметила, Ковач, – сказал он серьезно, – мне уже не четырнадцать лет. Я догадался.
– Никаких шуток про Деми Мур? – она заглянула в его глаза цвета разбавленного какао.
– Только про Диту фон Тиз, – пообещал он.
Придя домой, Ника не увидела в туалете никаких постеров.
7
Снаружи на карниз уселся голубь, и жесть задребезжала. Хитров вздрогнул.
«А,
