сразу ощетинился:
– Ну… что ж… – Он нахмурил брови.
Фридрих, кашлянув, поспешил сказать:
– Давайте обсудим репертуар.
Рудольф заговорил первым:
– Я предлагаю сыграть Бетховена или Брукнера. Или, возможно, Баха. Эти композиторы одобрены национал-социалистической партией.
Фридрих поймал изумленный взгляд отца. Оказывается, Рудольф – сторонник Гитлера. Отец этого не знал. А знает ли Рудольф, что Йозеф – еврей?
Йозеф заерзал в кресле:
– Я… Не против сыграть любого из них.
– Значит, решено, – объявил Рудольф и кивнул Йозефу, обшаривая взглядом его лицо. – Мы ведь с вами раньше встречались? Вы играли с Мартином в оркестре или я ошибаюсь?
Йозеф положил альт на колени:
– Вы правы.
– И вы по-прежнему в Берлинском филармоническом?
– Нет, я несколько лет преподавал музыку в университете в Штутгарте. До недавнего времени.
В глазах Рудольфа вспыхнуло узнавание:
– Однако ваша семья из Троссингена. Ваши отец и дядя владеют портновской мастерской. Братья Коган, верно? Хотя недавно мастерскую закрыли в связи с нынешними… веяниями.
– Так и есть, – сказал Йозеф.
Рудольф повернулся к отцу:
– Я не могу играть вместе с евреем.
Отец встал и умоляюще раскинул руки:
– Рудольф, нельзя ли отложить эти чувства на время ради искусства? У нас частный домашний концерт. Йозеф – лучший альтист, какого я знаю. Ты тоже музыкант… Любовь к музыке нас объединяет.
Теперь встал и Рудольф. Он направил на отца смычок и произнес резким тоном:
– Побойся бога, Мартин! Новый начальник полиции в нашем округе – мой брат. Я не могу рисковать, как ты не понимаешь? Мне даже нельзя находиться в одном доме с евреем! Вдруг меня примут за сочувствующего… – Он покосился на окно. – Сын моего брата, мой племянник Ансельм, работает вместе с Фридрихом. Если Фридрих при нем обмолвится, что я здесь был…
Фридрих вздрогнул. Ансельм – сын начальника полиции? Тогда неудивительно, что он так себя ведет.
– Я бы никогда не стал об этом говорить…
Рудольф убрал в футляр скрипку и смычок.
– Нацисты очень сурово относятся к тем, кто сочувствует евреям.
Отец выпалил:
– Мы с тобой много раз говорили о политике. Ты никогда не поддерживал новый порядок! Ты же не можешь принимать всерьез эти дикие законы. Играть только ту музыку, которую одобрил Гитлер! Читать только те книги, которые одобрил Гитлер! Видеть только то, что хочет Гитлер!
Фридриху отчаянно хотелось прикрикнуть на отца. Он что, забыл, что ему больше не позволено быть вольнодумцем? Забыл свое обещание держать язык за зубами? Забыл, что Фридриху нужно произвести хорошее впечатление?
– Времена меняются, – сказал Рудольф, защелкивая футляр. – Я соблюдаю
