красовался иероглиф, похожий на покосившийся забор, а у девушки – отпечаток ладони с растопыренными пальцами.
Я тут же отметил, что единственное свободное место находится с другой стороны от фиалок, которые оказывались между мной и Алисой. На двух креслах слева сидела еще одна парочка, державшаяся за руки. Парень в синих джинсах, футболке с ретроавтомобилем и легком пиджаке выглядел чуть моложе своей подружки, на которую он поглядывал, пока рассказывал что-то собравшейся компании. У него было узковатое лицо со впалыми щеками, а под голубыми глазами темнели заметные круги.
Его спутница, подтянутая мулатка с налитыми формами и здоровым цветом лица, могла похвастаться идеальной спортивной фигурой выступающей бегуньи на короткие дистанции. Бедра буквально разрывали белые обтягивающие брюки, а над коленями перекатывались бугорки двуглавых мышц. Можно было с уверенностью сказать, что она занимается спортом, причем серьезно. Об этом говорила и бутылочка простой воды в ее левой руке вместо стаканчика с коктейлем. Она носила короткую прическу, почти ежик, и искренне смеялась над шутками бойфренда. Судя по смеху, голос у нее походил на мужской, но это с лихвой компенсировалось обаятельным личиком с выразительными глазами и яркими губами.
На третьем кресле сидел чернокожий парень в очках, легком белом свитере и синих джинсах. Он выглядел вполне интеллигентно и излучал спокойствие и особую уверенность, которая буквально струится от людей с хорошим банковским счетом. Он был настоящим атлетом. То ли от природы, то ли занимался спортом профессионально, но выглядел так, словно сошел с обложки спортивного журнала «Мужская сила». Именно с этим парнем я видел Алису на лужайке перед ее домом…
Он почти не слушал друга, глядя куда-то в сторону, явно размышляя о чем-то своем и улыбаясь с легкой тенью превосходства, как это делает боксер, только что по очкам победивший соперника. Разглядеть его повнимательнее удалось, когда я, поздоровавшись со всеми, протянул Алисе заказанный стаканчик с двойным ликером и принялся здороваться с присутствующими, поочередно протягивая каждому руку и произнося собственное имя.
Все рукопожатия не отличались друг от друга чем-то особенным, кроме хватки того самого чернокожего парня Ди Джи. Он протянул руку, будто утонченная аристократка для поцелуя, покровительственно и все с той же улыбкой немого превосходства. Мне хорошо был знаком этот жест, когда человек протягивает для рукопожатия руку, обращенную ладонью вниз. Я решил, как это называется, включить дурака. Легко прикоснулся пальцами левой руки тыльной стороны его ладони и тихо, но так, чтобы слышали все, произнес:
– Сожалею, Ди Джи, но я не гей.
Он брезгливо одернул руку, и на несколько секунд в компании воцарилась тишина. Они уже знали, что я русский, и сейчас явно соображали, почему я именно так отреагировал на жест Ди.
– Что за нахрен, мужик, – неожиданно высоким голосом
