тренда развития мировой науки) в определенной степени воспроизводятся в современных отечественных работах по международному налоговому и финансовому праву.
В частности, Г.В. Петрова рассматривает в своем труде в составе международного финансового права международное валютное, инвестиционное и налоговое право, международно-правовое регулирование рынка ценных бумаг и финансовых инструментов, банковской деятельности, платежно-расчетных отношений, страхования, финансового учета и контроля209. Отмеченная трактовка оказывается взаимоувязанной с одновременным пониманием международного финансового права как части международного экономического права. Сходным образом И.И. Кучеров, считая существование международного экономического права очевидным, предлагает включить в него международное налоговое право не непосредственно, а лишь как одну из подотраслей/ институтов международного финансового права210. Признавая достоинства этих работ, отметим, что основные элементы уязвимости выраженных в них подходов проявляются в том, что они не демонстрируют специфику регулирования в рамках отдельных разделов, произвольно включенных в состав международного финансового права. Особенно эта проблема заметна применительно к сфере международного налогового права (в контексте глобально сложившегося понимания существа этой отрасли).
В отличие от одноименного курса Г.В. Петровой, а также курса И.И. Кучерова, В.М. Шумилов ограничивает свою трактовку международного финансового права анализом роли международных организаций в финансовой системе, а также рассмотрением международного платежно-рассчетного, валютного, кредитного и долгового права, институтов международных финансовых услуг и борьбы с легализацией преступных доходов211. Подход В.М. Шумилова, по нашему убеждению, ближе к сложившемуся ныне доминирующему в мире пониманию финансового права / международного финансового права, которое связывается с организацией денежных потоков в рамках мирового финансового сектора (см. работы многих англоязычных авторов: R.C. Tennekoon, P. Wood, P.Nobel и др.)212 и имеет мало общего с концепцией права публичных финансов, берущей свои истоки в камералистике (архаичные теоретические установки которой пока рудиментно присутствуют в некоторой степени в отечественной доктрине финансового права, разработанной преимущественно для «внутригосударственного употребления»).
Заметим, что в свете коренной трансформации его содержания данный предмет (международное финансовое право), возможно, было бы более логично именовать в русском языке международным правом финансового рынка или правом финансовых услуг (S. Valdez, M. Blair, G. Walker, J. Norton, M. Andenas и др.) во избежание его ошибочного смешения с ранее существовавшими концепциями международного права публичных финансов213.
50. Некоторые авторы не пытаются свести международное налоговое право к небольшой частичке огромного конгломерата с
См.:
