на пике, готов был взорваться, когда вдруг, перестав контролировать свои мысли, случайно вспомнил то, что так отчаянно запихивал в самый дальний угол сознания – большое бесформенное красное НЕЧТО с иллюстрации учебника женской анатомии. Он резко дернулся, его сложило пополам, и в тот же момент, когда выплеснулась сперма, его стошнило. Его трясло так, что он не мог встать. Несмотря на то, что, желудок, казалось, вывернуло наизнанку, чувство тошноты не прошло. Он знал много такого, о чем хотел бы теперь забыть, но непредсказуемое и неконтролируемое сознание продолжало подкидывать ему картины и образы, от которых мутило, в животе все сворачивалось и сжималось, а в горле появлялся ком.
Полчаса спустя он все еще сидел под душем, позволяя теплым струям нежно стучать ему по спине. Он вымыл ванну начисто после того, что с ним случилось, но выходить не хотел. Примерно раз в пять минут приходилось отвечать Мэту, что все в порядке, что он, Бэйби просто расслабляется, и нет никакой необходимости взламывать базу домашнего компьютера, чтобы открыть дверь.
На самом деле он боялся выходить. Боялся не Мэта, не его вопросов – в конце концов, его друг всегда был достаточно деликатен, чтобы не спрашивать о том, о чем собеседнику не хотелось говорить. Пугало Бэйби другое – то, что все, и Мэт, и родители оказались правы: его, Бэйби, диссертация, его странная тема действительно свела его с ума. Если раньше он мог позволить себе хотя бы секс с собой, то теперь и это стало недоступно. Он не понимал, как и для чего жить дальше, если его исследования, которые он вел в свободное от работы время и в которые вкладывал всю душу, оказались столь пагубны и опасны. «Мэт прав, – со злостью на себя подумал Бэйби, – надо было давно запретить и сжечь всю эту дурацкую, мертвую литературу…»
Мэт в очередной раз пригрозил взломать управляющий домом сервер, и Бэбилон решил, что пора выходить. Глянув на себя в зеркало, он вдруг понял, что впервые оказался с чем-то один на один. Он не мог рассказать о том, что с ним случилось никому: ни Мэту, ни Джону, ни даже самым родным людям – отцам. Что-то останавливало его, заставляя стыдиться себя до физического животного отвращения.
***
Николь заходилась в хохоте на диване в квартире Бекки.
– Зачем, черт тебя побери, ты напугала ни в чем неповинных парней? Додуматься надо – убегать по пожарной лестнице!
Покрасневшая от хохота и смущения Бекка лишь отмахнулась. Хорошо, что лучшая подруга умеет так мастерски обратить любую страшную ситуацию в смешную. Отсмеявшись, Ник заметила:
– Сегодняшний день войдет в историю наших с тобой жизней как день максимального сближения с мужчинами. Ты вот спрашивала, как я узнала, что у тебя неприятности – рассказываю. Еду я в лифте, а там два парня обсуждают, как некая Грымза все утро кричала на какую-то Бекку. Ну, я набралась наглости и спросила, не из твоего ли они отдела.
– Заговорила
