она вернулась домой и была, в прямом смысле слова —ошарашена событиями, произошедшими в Офицерской слободе за последние два часа. Она стояла около подъезда в толпе местных зевак и наблюдала за происходящими трагическими событиями. Своими глазами Лунева видела, как один НКВДешники в галифе, хромовых сапогах в фуражках с синей тульей, выводили из дома отца Краснова младшего, который в то время был в аэроклубе.
Майор Краснов Леонид Петрович, под конвоем двух чекистов гордо показался из подъезда, держа в руках небольшой узелок с вещами. Он, молча осмотрел собравшихся соседей и, увидев в толпе Леночку, крикнул через плечо стоявшего вокруг «воронка» конвоя:
– Леночка, дочка, береги Валерку, он тебя любит! Это какое— то недоразумение… Я думаю, суд во всем разберется и меня отпустят…
В этот момент, стоявший рядом капитан НКВД, ударил майора кулаком в лицо. Леонид Петрович лишь пошатнулся, но не упал. Сплюнув сгусток крови из рассеченной губы, он вытер лицо рукавом военного френча и, прищурив глаза, сказал:
– Зря ты так, капитан, на людях— то!
Капитан втолкнул его в машину на заднее сиденье и влез следом. Сквозь еще приоткрытую дверь машины, он грубо выругался матом на собравшийся вокруг негодующий народ. Чтобы подчеркнуть свою власть, он громко с какой— то ненавистью хлопнул дверкой, и легковушка, заурчав мотором, выплюнула из выхлопной трубы небольшое облачко сизого дыма.
Еще несколько минут после отъезда машины, народ молча стоял и глядел в след, навсегда исчезающему командиру ВВС РККА майору Краснову. Непонимание, шок и жуткий нечеловеческий страх печатью отразился на лицах соседей. В ту секунду, каждый на своей «шкуре» ощутил какую— то свою ущербность и незащищенность перед этим страшным карательным молохом возобновившихся репрессий.
Мать Валерия сидела на кухне, подперев голову руками. Её красные от слез глаза уставились в бронзовый кран рукомойника, из которого капля за каплей вода падала в стоящую в мойке алюминиевую миску. В руке дымился зажатый между пальцами окурок папиросы. По её отрешенному взгляду, по растрепанным волосам и горящему окурку было видно, что она находится в каком— то шоке.
Леночка тихо вошла в открытую дверь и осмотрела квартиру. Все вещи были разбросаны. Шкафы раскрыты а книги, ранее стоявшие на полках, кучей лежали на полу.
Она бережно приподняла томик стихов Пушкина и прижав к своей груди, вспомнила те минуты когда Валерка читал ей «Евгения Онегина». Войдя в кухню, она увидела его мать, прибывавшую в жутком состоянии непонимания происходящего. Лена тихо поздоровалась, но к своему удивлению заметила, что её будущая свекровь, как считала она, даже не шевельнулась. Комок горечи подступил к горлу при виде этой картины. Мать Краснова продолжала молча сидеть, не обращая никакого внимания на девчонку. Её тело странным образом взад и вперед раскачивалось на табурете, словно это был маятник
