в виду категория жриц ereš-dingir (аккад. ēntu(m)), которые занимали высокие позиции в жреческой иерархии, отправляли культ различных богов (в частности, богини Бау в Гирсу), владели большими домами, полями и садами и могли принимать участие в различных торговых операциях. М. Сивил полагает, что в этом параграфе речь скорее всего могла идти о статусе детей, появившихся во время сожительства с такой жрицей, и их наследственных правах (ср. § 22 «Кодекса Липит-Иштара»).
132
С.Н. Крамер в 1954 г. впервые предложил восполнить имеющуюся здесь лакуну «nam-x-x», оставленную без перевода у Дж. Финкельштейна и М. Рот, на основании шумерского слова «nam-uš9-zu» (колдовство). Понятие ушзу происходит от шум. lu2-uš7-zu («человек, разбирающийся в искусстве ядовитого плевка»), где uš7 (шум. ah…uš7 [KA × LI] – «слюна» + «плевок») обозначает также понятия «imtu», «rutu», «rupustu» (слюна, плевок, ядовитая пена змеи) и тесно связано с «kispu» (родственное аккад. kassapu – «колдун»). Следовательно, здесь речь могла идти об обвинении в колдовстве посредством приворотных зелий и ядовитых жидкостей, в которых используется слюна людей и животных. См. подробнее: Фоссе Ш. Ассирийская магия / [Пер. с фр. В.Л. Санина; пер. с аккад. и шум. В.В. Емельянова]. СПб., 2001. Напомним, что в XXII в. до н.э. правитель Лагаша Гудеа заявлял в своей царской надписи, что «опасных колдунов… женщин, произносящих заговоры, из города он (Гудеа) вывел…». К слову, Закон Моисеев также был беспощаден к колдовству: «Ворожеи не оставляй в живых» (Исх. 22:18), хотя и не предполагал процедуры выяснения виновности, дабы избежать возможных злоупотреблений: «Удаляйся от неправды и не умерщвляй невинного и правого, ибо Я не оправдаю беззаконника» (Исх. 23: 7).
133
Речь идет о «суде божьем» в форме водной ордалии, когда ложно обвиненного опускали в реку, ожидая либо его всплытия и очищения, либо же в случае виновности утопления. Аналогичное испытание перед богом Реки находим позднее в § 2 «Кодекса Хамму-раби»: «Если человек бросил на человека обвинение в колдовстве и не доказал этого, то тот, на которого было брошено обвинение в колдовстве, должен пойти к Божеству Реки и в Реку погрузиться; если Река схватит его, его обвинитель сможет забрать его дом. Если же Река очистит этого человека и он останется невредим, тогда тот, кто бросил на него обвинение в колдовстве, должен быть убит, а тот, кто погружался в Реку, может забрать дом его обвинителя». В шумерском «Гимне Нунгаль есть такие важные строки: «В месте допроса, у Реки Ордалий, становятся боги, праведника от грешника отделяют, благочестивого возрождают» (пер. В.В. Емельянова). Интерпретация переводчика следующая: по итогам испытания обвиняемого в Реке Ордалий если определено, что он праведен, то его имя заносится богиней Нунгаль на «Таблицу жизни», а если установлено, что он грешен, то об этом сообщают богине ее подчиненные Игалима и Нинхарранна и он попадает после ряда допросов, возможно с применением пыток (символ «жаровни») демонами-утукку, в «Большой дом», т.е. тюремное заточение, назначаемое, как правило, за тяжкое преступление. Ибо в гимне далее сказано: «В пыли Дома моего в чистых одеждах никто не ходит», т.е. очистившиеся
