думать, что в жизни нет никакого смысла.
– Может быть, это потому, что ты – несокрушимый тоскливый идиот.
Наши взгляды встретились, и откуда-то из-за налитых кровью глаз и темных кругов выглянул прежний Дональд, полный озорства и яростной энергии. Тот, каким он был много лет назад, до выпивки и мрака.
Время казалось самым неподходящим для веселья, но мы все равно рассмеялись.
Смех скоро затих, заглушенный несмолкающим гулом дождя.
Из автомобильного радио несся скрипучий монолог местного спортивного обозревателя. «Брюинз» снова боролись за место в плей-офф и проиграли прошлым вечером. При других обстоятельствах я бы заинтересовался, но сейчас мое внимание было сосредоточено на шорохе колес по мокрому асфальту и быстро приближавшейся панораме Нью-Бедфорда.
– Чертовы «Брюинзы», – простонал Рик. – Я так скажу: им бы плюнуть на все эти нежности да вмазать как следует. Все эти новые правила только игру портят.
Я на мгновение повернулся, взглянул на Рика и торопливо качнул головой в надежде, что он догадается заткнуться до того, как на него накинется Дональд.
– Даже в старшей школе все поменяли, – продолжил Рик. – Да блин, когда мы играли, то играли всерьез – мы играли, как положено! Помните, как мы вышли против…
– Если я дам тебе доллар, ты заткнешься? – спросил с заднего сиденья Дональд.
Рик ухмыльнулся.
– Тебе просто завидно, потому что ты никогда не играл.
– Ага, прямо весь позеленел от зависти.
– Ага, шути-шути, а все равно я прав.
– Мы можем поговорить о чем-то другом? – быстро вклинился я.
Дональд хмыкнул.
– Я предлагаю помолчать.
Рик сильнее вцепился в руль и сбросил скорость, сворачивая с трассы в сторону Нью-Бедфорда.
– И с футболом то же, – продолжил он гнуть свое. – Я был одним из лучших игроков за всю историю школы, но ты делал вид, что это так себе достижение. Парни вроде тебя всегда так делают, если у них что-то не выходит.
– Парни вроде меня. Как интересно.
– Ты знаешь, о чем я, не пытайся тут политкорректность разводить.
Дональд просунул голову между сидений.
– Я рад, что эти игры приносят тебе столько удовольствия, Рик, правда. Но тебе почти сорок, может, пора подумать о чем-то посерьезнее?
– Ты просто злишься. Вся эта заумь, книжки твои, классическая музыка, – все это в конце концов оказалось ненужно. Ты можешь наизусть прочитать вшивое стихотворение, которое какой-нибудь чувак написал сто лет назад, знаешь все о пьесах и театрах. Ну и что? В итоге ты все равно бросил колледж, живешь в Поттерс-Коув, устроился на обычную работу, как и остальные. У меня, по крайней мере, есть…
– Вы можете просто заткнуться оба, а?
Дональд нырнул обратно на заднее сиденье, а Рик посмотрел на меня с искренним удивлением. Я отвернулся, но краем глаза заметил,
