однако всё было бесполезно, – сопротивление продолжалось до октября сорок второго года. Наши бойцы уничтожали вражеские посты, танки, корабли на причалах и самолёты на аэродромах. В боях, а также от ран, обвалов, удушья, голода и жажды погибли тысячи советских воинов и мирных граждан. Эти факты стали широко известны относительно недавно, а тогда мы даже не подозревали о масштабах проводившихся здесь боевых действий и не предполагали, какую опасность таят в себе катакомбы, хотя до этого не раз залезали в них.
Наши проводники достали из карманов фонарики, важно выпятили губу и повели нас вперёд, уверенно заявив, что девочку затащили в галерею, и они знают какую именно. В итоге мы зашли неизвестно куда, заблудились и остались под землёй без еды и воды.
Как мы ни старались, всё было бесполезно, – тоннели и коридоры неизменно возвращали нас на прежнее место.
– Надо было идти со стороны провала, оттуда мы сразу вышли бы.
– А зачем вы нас сюда завели?
– Решили, Санёк, что напрямки быстрее. До пролома, знаешь, сколько идти вокруг холма?
– Знаю! Вот и пришли напрямки. Могилу рыть не надо…
Однако судить да рядить было поздно, горькие упрёки, которые мы адресовали нашим непутёвым проводникам, не могли ничего исправить. Шероховатые как щетина огромного дракона плоские своды неприветливо смотрели на нас сверху в тусклых электрических лучах, – у фонариков наших неудачливых провожатых стали садиться батарейки.
Время как будто остановилось, мы совершенно не представляли, сколько прошло часов или дней, лишь острое чувство вначале голода, а затем нестерпимой жажды подсказывало, что часы и минуты по-прежнему существуют и, кажется, подходят к концу. Так заканчивался песок в стеклянных песочных часах, которые я видел у деда в деревне.
Ужас терзал нас недолго, скоро он сменился полным безразличием, и в этот критический момент нам попался колодец. Он стоял в центре подземного зала под довольно высокими покатыми сводами.
Спицын бросил камень в чёрное жерло, и через пару секунд внизу что-то булькнуло. Наши проводники, светя почти угасшими фонариками, залезли в пугающий зев и стали бесстрашно спускаться вниз по ржавым скобам, вбитым в бетон, как видно, хоть таким образом желая искупить перед нами свою вину. После того, как они спустились вниз и крикнули, что вода есть, и они сейчас поднимут её для нас в своих кепках, раздался ужасный взрыв. Сила его была такова, что монолитные своды подпрыгнули, словно картонные, а мы со Спицыным перестали что-либо соображать.
Как выяснилось позже, фашистская мина-ловушка притаилась на дне колодца со времён войны, терпеливо ожидая свой час. В следующий миг нас со Спицыным, оглушённых, не успевших толком ничего понять, завалила коварная осыпь, – видимо, произошло смещение пластов от взрыва.
Повезло, что порода в этом месте была рыхлой, – острые каменные обломки точно убили бы нас. Вскоре мне удалось
