душа Божия, да вкуси райских яблочек. Их сам великий государь за милу душу уплетал.
– Отчего не вкусить, коль и бражка на столе.
Все трое, перекрестившись и прочитав короткую молитву, чинно сели за стол и схрупали зеленые плоды.
Первым схватился за живот дьячок Мирошка.
– Нутро выворачивает.
Не успел сказать и ринулся к лохани15, что стояла под висячим глиняным рукомойником с широким носиком. Затем вырвало и обоих мужиков. Лица у всех позеленели, как огурцы.
– Да это же отрава, православные. И брага не помогает. Сдохнем!
А затем на всех навалилась корча. Дело приняло бы дурной оборот, если бы одна из жен мужиков не сбегала за знахаркой. Та принесла скляницу какой-то мутной настойки и принялась вливать ее в рот мужиков. Двое с трудом приходили в себя, а вот зачинщик «царского кушанья» под утро скончался. Кое-как оклемавшийся Мирошка, чуть ли не ползком добрался до батюшки Николая. Выслушав дьячка, священник без обиняков16 изрек:
– То дело Антихриста, кой указал переплавлять колокола на пушки, запретил «плакать иконам», отменил пост во всем русском воинстве, отобрал многие церковные земли, заменил святейшего патриарха учреждением Синода, и прочая, прочая! А ныне Антихрист повелел чертовы яблоки сажать, дабы и вовсе истребить православный люд. Святотатство вложено в голову царя погаными латинянами, а земляные яблоки и в самом деле бесовские, ибо слово «картофель» выведено из двух немецких слов. «крафт» – сила и «тайфель» – дьявол. Уразумел, что получается, Мирошка?
– Дьявольская сила, отче.
– Во-от! – вскинул длинный перст над головой священник. – Взращивает богомерзкий Акинфий, по наущению Антихриста, дьявольские яблоки – нечистый плод подземного ада.
– Ужель мириться, отче? Один уже помер, другой на ладан дышит, да и я, – дьячок шмыгнул утиным носом, – поди, не жилец.
– Кличь звонаря, Мирошка. Пусть в сполошный колокол ударит. Поучение буду прихожанам глаголить, а чертово яблоко предам анафеме.
– А что с самим Акишкой?
– Пусть мирские власти с Акишкой разбираются. А дьявольские яблоки его и ботву – в костер!..
Впервые повелению Петра Великого весь русский народ дал жесткий отпор. Его затея превратить картофель во второй хлеб с треском провалилась. «Народ ушел в глухой ропот».
* * *
Воевода хотя в душе и был согласен с церковниками уезда, но никаких мер к Акинфию Грачеву он принимать не стал, ибо градоначальник был подданным царя, стараясь неукоснительно выполнять все его указы, наказы и повеления.
Акинфий Грачев был единственным человеком, коему было предписано выращивание картофеля, и вот он теперь остался не у дел.
– Что дальше, волонтер? – спросил воевода, Семен Туренин.
Акинфий все последние дни пребывал в дурном расположении духа. Кажись, совсем недавно в счастье с Аришкой купался, а ныне
Лохань – круглая или продолговатая деревянная посуда для белья, мытья посуды, сливания жидкости и др.
Без обиняков – говорить открыто, прямо.
