биться в кровати, ронял ладони, мял в припадке одеяло. Открывал глаза – темные, сумрачные, водил ими по избе, ища что–то, но натыкался взглядом на Аглаю, вздрагивал и отключался. Дрожали закрытые веки, тонкие губы безмолвно шептали.
– Алька, как думаешь, помрет? – тихо спросила Ника и, насилу приоткрыв Тимиру сжатые зубы, влила в него несколько капель варева из кружки.
– Может, и помрет, – пожала плечами Аглая. Жалко не было. Было страшно. И маетно. Нехорошо на сердце. Вспоминалось серое Никино лицо и губы… Аглая была готова поклясться, та что–то шептала. Теперь же смотрела, и на лице ее, как и у Аглаи, не было жалости. Как же вышло, что вот так быстро они стали жестокими? А ведь Тимир ничего дурного им не сделал. Даже наоборот, Нику спас… А может, не жестокость то, а страх?
Топ, топ – из угла. Аглая покосилась на звук. Ника, проследившая за ее взглядом, взвизгнула и выронила кружку. По одеялу расплылось грязно–желтое пятно.
– Руки–то крюки, – проворчал старичок–карлик, грозя Нике крючковатым пальцем.
– Алька!
– Он безобидный, – буркнула Аглая, пытаясь ладонью стереть с одеяла пятно.
– Еще как обидный! – старикан подставил к кровати табуретку, начал забираться на нее. Справился с нелегким делом, вытянул короткие ноги перед собой. – Меня просто нужно уметь обидеть, а там… Ух! – Он махнул рукой, та запуталась в бороде, старик покачнулся на табурете, стремясь слететь головой вниз. Ника успела подхватить его и посадить обратно. Карлик отряхнулся. Отвесил Нике поклон. – Благодарствую! – Полез на кровать. Встал на грудь Тимиру. – Чего у нас вышло–то? Ух ты! Как оно… Жрецом наречен, если повезет. – Карлик плюхнулся на живот и начал тянуть ноги к табурету. Ника подхватила старика, водрузила на плоскость. – Извольте снова отблагодарить, юная леди! – И тут же прислушался. С улицы доносился вой. Многоголосый, дикий, заставляющий ежиться и озираться в темное окно. А нет–нет и поглядывать на божницу, шепча одними губами: «Защити!»
– Воют бешеные. Воют ироды.
Старик схватил за руку мечущегося в горячке Тимира. Уставился во взмокшую ладонь. Задумчиво почесал бороду.
– Стерто… Начисто стерто… И какими, интересно мне знать, силами? – Недоверчиво посмотрел из–под густых бровей на Нику. Та нахмурилась. Старик почесал бороду и перевел взгляд на Аглаю. – Уходить вам нужно. Нехорошо здесь сладится. Глядишь, и вы под раздачу попадете. А оно как есть попадете.
Аглая было открыла рот, но карлик замахал на нее руками.
– Соглядатаи уже носом землю роют. Чуют жреца будущего. Силы–то вон сколько выплеснулось. Ох, нехорошо все складывается, – он горестно покачал головой.
– Куда нам идти? – Аглая смотрела на карлика.
– Ведомо куда, – хлопнул тот глазищами. – В Верховную Обитель ведьм.
Аглая нервно посмотрела на Нику. Та отвела взгляд, переведя его на Тимира.
– А больше некуда, – развел карлик руками. – Нигде вам рады не будут. Потому как всюду, куда
