условиями или оговорками. То же самое можно делать и в разговоре, но с гораздо большим трудом. Пользуясь словами «хотя», «если» и «при необходимости», мы создаем оговорки перед тем, что собираемся написать дальше. Это делает письменную речь более размеренной и продуманной, чем обычный разговор.
Мы можем переходить от одного временного интервала к другому, пользуясь словами «когда», «после», «до того» и так далее. В письменной речи, где определители выдвигаются на первый план, это звучит более логично и продуманно.
В беседе мы говорим словами вроде «он», «его», «она», «ее», «это», «они» и «мой», «их», «наш» и тому подобное. Я могу сказать: «Он дал это ей вчера». Как правило, человек, с которым я разговариваю, знает, кто такой «он», что такое «это» и кто такая «она». Если нет, то он задаст вопрос и я отвечу. С другой стороны, я могу указать пальцем и сказать «он», «вот это» или «ей». Когда я пишу, мне приходится давать специальное пояснение, чтобы люди, вещи и связи между ними были совершенно ясными для читателя. Я не могу научиться делать это с помощью подсказки и объяснений из словаря, я должен приобрести особый «писательский голос».
Когда нам читают или когда мы сами это делаем, то узнаем, как он работает (писательский голос). Если сравнить разговор с одним диалектом – скажем, с типичным лондонским выговором, – то письменную речь можно с речевыми особенностями уроженца Ливерпуля или австралийского Сиднея. Мы стараемся понять этот диалект и даже пользоваться им, но для этого необходима определенная «настройка» и практика.
Во время разговора мы стараемся избегать слишком частого употребления «абстрактных» слов, если только сразу же не приводим наглядные примеры того, что имеем в виду. В повседневных беседах мы не обсуждаем, что более мучительно: «зависть» или «стыд», мы говорим о человеке, которого считаем завистливым или совершившим бесстыдный поступок. Мы «внедряем» абстрактные идеи зависти и стыда в наглядные примеры, о которых слышали.
Существует множество слов, которыми мы редко пользуемся за стенами учебных заведений. Маловероятна ситуация, когда мы выходим из автомобиля, глядим по сторонам, потом обращаемся к собеседнику и интересуемся тем, что в большей степени повлияло на ландшафт: эрозионные процессы или движения земной коры. Если мы все же делаем это, то скорее говорим о том, как дождь, ветер и мороз «разъели эту скалу». Еще можем добавить: «Знаешь, когда-то все это поднялось со дна моря».
В письменной речи мы вполне можем пользоваться терминами, усвоенными в школе (эрозия и движения земной коры). Эти процессы происходят повсюду на земле, они не относятся к конкретному камню, который вы подобрали. Мы переходим от «частного» к «общему», к тому, что может протекать повсюду. Это подразумевает умение писать с помощью особого «голоса». Да, вы можете делать то же самое в обычном разговоре, пользуясь термином «эрозия» в самом общем смысле. Но вам вряд ли удастся это сделать, если сначала не научитесь читать и писать таким образом.
Это
