не слыхать у других мнимо русских поэтов наших»157.
Слова «русский дух» при характеристике сочинений Державина проявляются у Полевого не случайно. Само понятие «дух» возникло как ступень познания того, что человек своим телом, плотью принадлежит к миру материальному, физическому, осязаемому, а сознанием – к миру нематериальному, бесплотному, неосязаемому. В отличие от «телесного» его назвали «духовным», а содержание этого мира – «духом».
На «наружность» представителей разных стран, «их вид и окраску» – т.е. на их плоть, влияли климат, географическое положение стран, пища, быт и т.д., в свою очередь условия социальной, общественной жизни, воспитание, образ правления и т.п., воздействовали на нравы людей, их мышление, сознание и т.д. – т.е. на их «дух». В процессе исторического развития человечества духовная жизнь каждого народа приобретала национальные черты, способствуя возникновению и формированию, соответственно, «духа» английского, немецкого, французского, русского и т.д. со своим особым содержанием.
Этот «дух», как уже подметили в конце XVIII в., «проявлялся в произведениях искусства», придавая им качество национального своеобразия, ступенью познания которого и возникает понятие «народность искусства (литературы)»158, становясь затем инструментом познания художественных произведений. Национальное своеобразие определяли две составляющие: «дух народа» и картины (изображение) «народной жизни», выступая, в свою очередь, и составляющими (критериями) понятия о народности литературы и искусства. При этом под «народом», как писал Белинский, понимали тогда не «простой народ», «чернь», «простонародье», а «среднее и высшее сословие», что «составляют народ по преимуществу», потому что «высшая жизнь народа преимущественно выражается в его высших слоях или, вернее всего, в целой идее народа» (I, 92). То есть в понятие «народ» вкладывали содержание, какое сегодня мы вкладываем в понятие «нация».
Таким образом, «народность» осознается как главный, если не единственный, показатель национального своеобразия произведений литературы и искусства.
Картины «народной жизни» можно было увидеть либо непосредственно, в полотнах живописцев, либо опосредованно, на основе сказанного писателями, нарисовав эти картины мысленно, внутренним зрением, в своем воображении. «Дух народа» можно было только почувствовать. Следовательно, «народность русской литературы» определяли собственно «русский дух» и изображение картин «русской жизни».
Первым, кто у нас это ощущает и осознает, был Бестужев-Марлинский, читая «Слово о полку Игореве» и слушая народные песни. Он, на что выше мы уже обратили внимание, отметил «непреклонный славолюбивый дух народа» в «Слове», «сердечную теплоту» в песнях и «уныние», вызванное «бедами отечества и туманным его небом». Н.А. Полевой считал, что до Державина в нашей литературе «русского духа» вообще не было. Лишь произведения этого поэта не
Там же. – С. 182.
См.:
